Сингапурская история: из «третьего мира» - в «первый» - [78]

Серьезные случаи коррупции попадали на полосы газет. Несколько министров были признаны виновными в коррупции, – по одному за каждое десятилетие, – начиная с 60-ых до 80-ых годов. Тан Киа Ган (Tan Kia Gan) был министром национального развития, пока не проиграл на выборах в 1963 году. Мы тесно сотрудничали с начала 50-ых годов, когда он был лидером профсоюза инженеров авиакомпании «Мэлэйжиэн эйрвэйз» (Malaysian Airways), а я работал там в качестве юридического советника. Мы назначили его директором «Мэлэйжиен эйрвэйз». На заседании правления в августе 1966 года Тан категорически возражал против покупки самолетов «Боинг» (Boeing). Через несколько дней господин Лим (Lim) связался с «Ферст нэшенэл сити бэнк» (First National City Bank), который обслуживал счета компании «Боинг», чтобы предложить свои услуги за вознаграждение. Он был деловым партнером Тан Киа Гана. Банк знал о строгом отношении правительства к коррупции и заявил о случившемся. Лим отказался дать показания против Тан Киа Гана, и Тан не был наказан. Но я был убежден, что Тан стоял за этим. Как ни болезненно и неприятно было мне принимать такое решение, я выступил с заявлением, в котором сказал, что, в качестве представителя правительства в правлении «Мэлэйжиен эйрвэйз» Тан не был безупречен в выполнении своих обязанностей. Я уволил его с поста председателя правления и всех других постов, которые он занимал. Ким Сан сказал мне, что Тан сильно опустился и не мог ничего делать, потому что подвергся остракизму. Мне было грустно, но у меня не было другого выхода.

Ви Тун Бун (Wee Toon Boon) был министром министерства охраны окружающей среды в 1975 году, когда он совершил поездку в Индонезию со своей семьей. Поездка была оплачена подрядчиком, строившим жилье, интересы которого он представлял перед государственными служащими. Он также получил от этого подрядчика особняк стоимостью 500,000 сингапурских долларов, а также два кредита на имя его отца на общую сумму 300,000 сингапурских долларов для спекуляций на фондовом рынке, которые были выданы под гарантии этого подрядчика. Ви Тун Бун был преданным некоммунистическим лидером, начиная с 50-ых годов, поэтому мне было больно стоять перед ним и выслушивать неубедительные попытки доказать свою невиновность. Он был обвинен, осужден и приговорен к четырем годам и шести месяцам тюрьмы. Он обжаловал приговор, но обвинение было оставлено в силе, хотя срок заключения и был уменьшен до 18 месяцев.

В декабре 1979 года нас неожиданно постигла серьезная неудача, когда президент НКПС и член парламента от ПНД Фей Ю Кок (Phey Yew Kok) был обвинен по четырем эпизодам в преступном злоупотреблении властью. Общая сумма ущерба оценивалась в 83,000 сингапурских долларов. Он также был обвинен по двум эпизодам, подпадавшим под действие «Закона о профсоюзах» (Trade Unions Act) за инвестирование 18,000 долларов, принадлежавших профсоюзам, в частный супермаркет без одобрения министра. В рамках обычной судебной практики он был освобожден под залог.

Деван Наир, бывший Генеральный секретарь НКПС, был близким Фей Ю Коку человеком и верил в его невиновность. Он хотел, чтобы БРК пересмотрело этот случай, утверждая, что невиновный человек был осужден путем предъявления фальшивых обвинений. Я читал материалы расследования и разрешил БРК продолжить его. Он был настолько убежден в невиновности Фей Ю Кока и так озабочен потерей ценного помощника в профсоюзном движении, что однажды в субботу, за завтраком, стал запальчиво убеждать меня пересмотреть дело. Я позвонил директору БРК в его присутствии и попросил его сразу после завтрака показать Деван Наиру, при условии соблюдения строгой конфиденциальности, доказательства, которые он имел против Фей Ю Кока. После того, как Диван прочитал свидетельские показания, он больше не беспокоил меня. Фей Ю Кок был освобожден под залог в 50,000 сингапурских долларов, сбежал, и два его поручителя потеряли эту сумму, так как он никогда больше не вернулся в Сингапур. Мы слышали, что он влачил жалкое существование в Таиланде, постоянно шантажируемый полицейскими и эмиграционными властями.

Наиболее драматичным был случай с министром национального развития Те Чин Ваном. В ноябре 1986 года один из его старых партнеров на допросе в БРК признал, что дал Те Чин Вану две суммы наличными по 400,000 сингапурских долларов каждая: в одном случае, чтобы позволить строительной компании оставить за собой часть земли, которая предназначалась для обязательной передачи правительству, а во втором случае, – чтобы помочь подрядчику в приобретении государственной земли для нужд частного строительства. Эти взятки имели место в 1981–1982 годах. Те Чин Ван отрицал получение взяток и пытался торговаться со старшим помощником БРК, чтобы делу не давали ход. Секретарь правительства сообщил мне об этом и сказал, что Те Чин Ван попросил о встрече со мной. Я сказал, что не смогу встретиться с ним до тех пор, пока расследование не будет закончено. Через неделю, утром 15 декабря 1986 года, офицер безопасности сообщил мне, что Те Чин Ван умер и оставил мне письмо: