Сингапурская история: из «третьего мира» - в «первый» - [255]

Корейские студенты в американских университетах доказали, что являются такими же способными, как японцы или китайцы. Тем не менее, несмотря на то, что корейцы являются физически выносливыми, они не могут сравниться с японцами в преданности своим компаниям и в достижении согласия между собой. Пока в Корее сохранялось военное положение, рабочие и профсоюзы сохраняли спокойствие; когда же оно было отменено, профсоюзы стали весьма воинственными, проводя забастовки и забастовки по-итальянски. Они требовали увеличения заработной платы и улучшения условий труда, независимо от того, как складывалась ситуация на рынках экспорта корейских товаров. Корейские профсоюзы и работодатели так и не смогли установить таких отношений сотрудничества, которые существуют между японскими компаниями и профсоюзами. Какими бы острыми ни были споры японских профсоюзов с компаниями относительно доли каждого, японские профсоюзы никогда не подрывали конкурентоспособность своих компаний.

Корейцы – внушающие страх люди. Когда они бунтуют, они так же организованы и почти так же дисциплинированы, как и полиция по борьбе с беспорядками, которая противостоит им. Полицейские в своих шлемах с пластиковыми щитками, закрывающими лицо, и пластиковыми щитами напоминают гладиаторов. Когда корейские рабочие и студенты на улицах вступают в столкновение с полицейскими, то они выглядят как солдаты на войне. Корейские забастовщики сидят на корточках на земле, слушая выступления ораторов, ритмично вскидывая руки со сжатыми кулаками в воздух. Корейцы – люди страстные, не идущие на компромиссы, и когда они борются с властью, то делают это энергично и не останавливаются перед насилием.

Я еще дважды посетил Южную Корею в 80-ых годах, чтобы встретиться с президентами Чон Ду Хваном (Chun Doo Hwan) и Ро Дэ У (Roh Tae Woo). В 1996 году я встретился в Сингапуре с президентом Ким Ен Самом. Все четыре корейских руководителя, от Пака до Кима, были глубоко обеспокоены геополитической уязвимостью своей страны, зажатой между тремя огромными и могущественными соседями: Китаем, Россией и Японией.

Когда я встретился с Чон Ду Хваном в Сеуле в 1986 году, я был поражен его озабоченностью и опасениями по отношению к Северной Корее. Мне это показалось странным. Население Южной Кореи вдвое превышало население Северной Кореи, она была неизмеримо богаче, имела доступ к современной военной технике, поставляемой из США. Должно быть, опыт коммунистического вторжения оставил на душах жителей Южной Кореи глубокие шрамы и непреходящий страх, вызванный свирепостью их северных братьев. Все министры иностранных дел Кореи, с которыми я встречался, со страхом говорили о военной мощи и военном искусстве Северной Кореи, невзирая на бедственное состояние ее экономики.

Другим вопросом, занимавшим доминирующее положение в моих дискуссиях с лидерами Южной Кореи, были отношения в сфере торговли и инвестиций между «новыми индустриальными странами», в число которых входили Южная Корея и Сингапур, и развитыми странами Европы и Америки. Во время встречи с президентом Чон Ду Хваном в 1986 году я выразил свое беспокойство по поводу растущих протекционистских настроений в Европе и Америке. Если бы НИС не открыли свои рынки в такой же степени, в какой был открыт для них доступ на рынки Америки и Европы, то развитые страны посчитали бы такое положение нетерпимым, и протекционизм с их стороны усилился бы. Он согласился с тем, что НИС следовало провести либерализацию торговли. По его словам, Корея последовательно и систематически осуществляла программу мер по либерализации своего рынка, которую предполагалось завершить в течение двух лет. Я заметил, что даже после такой либерализации корейские импортные пошлины все еще были бы высокими, на уровне от 16 % до 20 %. Чон Ду Хван ответил, что Корея – небогатая страна, с доходом на душу населения ниже, чем в Сингапуре – всего лишь около 2,000 долларов США. Южная Корея несла тяжелое бремя военных расходов, а ее внешний долг составлял 46.5 миллиардов долларов. В 1986 году, выступая на обеде в Сеуле перед представителями четырех крупных ассоциаций деловых людей, я почувствовал, что большинство из них противилось идее либерализации корейского рынка. Два года спустя, во время обеда с представителями тех же четырех ассоциаций, я объяснял необходимость увеличения импорта товаров в Корею. Я доказывал, что корейцам и другим НИС следовало обсудить с индустриально развитыми государствами, входившими в Организацию по экономическому сотрудничеству и развитию (ОЭСР – OECD – Organisation for Economic Cooperation and Development), пути сокращения дисбаланса в торговле. На этот раз они были более восприимчивыми к этой идее, поняв, что в долгосрочной перспективе их позиция не являлась прочной.

Во время президентства Чон Ду Хвана массовые демонстрации и беспорядки парализовали жизнь в Сеуле, а к концу его президентского срока они стали постоянными. Ро Дэ У, ключевая фигура среди его помощников, умелыми действиями сумел снизить напряженность в обществе. Этим он обеспечил себе достаточную поддержку, чтобы не только выдвинуть свою кандидатуру на следующих президентских выборах, но и победить на них.