Синева небес - [20]

— Тогда я их разогрею, пока ты моешься.

Когда Фудзио вернулся, бледные оладьи уже дымились на пластиковой тарелке.

— Отлично! Я, кажется, проголодался.

— Классная комната! Вот бы мне такую…

— А у тебя дома какая?

— Маленькая. И кровать двухъярусная. Я живу вместе со старшей сестрой.

— Можно обойтись без кровати, просто стелить футон[19] во всю ширину.

— Некрасиво спать на полу.

— Что же в этом некрасивого?

— Я хорошо пропекла оладьи. — Решила Ёсико сменить тему.

— Не надо было их печь, достаточно подогреть.

— Если Дзюн-тян приведет меня в такое место, я тоже испеку ему оладьи…

— Не смей говорить мне о Дзюне. Не порти настроения! Настроение у Фудзио и в самом деле стремительно портилось.

глава 5. Выкуривание

Некоторые считают, что это редкостная удача — лишить невинности девственницу, но Фудзио убедился, что в этом нет ничего интересного. Яманэ Ёсико была похожа на заморенного цыпленка, а не на женщину в расцвете красоты и сексуальности. Наверное, было бы лучше, если бы она походила на поросенка. А уж разговаривать с ней о чем-либо было вообще бессмысленно — все равно, что с инопланетянином. И все же Фудзио записал номер телефона Ёсико.

— Когда к тебе можно звонить? — спросил он Ёсико.

— Если позвонишь мне во время ужина, то, скорее всего, трубку возьму я. Я во время ужина сижу ближе всех к телефону.

— А если это будешь не ты, то я положу трубку, — рассмеялся Фудзио.

Домашние Ёсико могут запомнить его голос, поэтому лучше ничего не говорить, если трубку снимет кто-то другой. Что ни говори, мужчина, который звонит дочери-школьнице, вызывает подозрения.

Неудача с Ёсико лишь подстегнула Фудзио к новым поискам. Если тебе нужны женщины, то нужно рыскать повсюду, а не сидеть в магазине, словно приклеенный к стулу, с утра и до вечера, как этот кретин Сабуро.

Его отношения с шурином, и без того не безоблачные, теперь расстроились окончательно. А все началось с того, что Сабуро собрался перестраивать магазин и намекнул Фудзио, что тот пятачок, где Фудзио ставил машину, будет тоже пущен «в дело». Сабуро намеревался натянуть у входа в магазин тент, поставить витрины и торговать там «европейскими» конфетами и пирожными. Это хотя бы немного скомпенсирует арендную плату за землю, к тому же те покупатели, что придут за сладостями, возможно, купят и фруктов или овощей. Получается двойная выгода.

Фудзио решительно воспротивился начинанию шурина, поскольку было ясно, что ради увеличения доходов от магазина он лишается бесплатной стоянки.

— Ну ладно. Если тебе так уж нужно, валяй. Но я тогда поставлю машину на платной стоянке, имей в виду, — заявил он.

— За стоянку будешь платить из своих. Мы не можем изымать деньги из оборота. Ведь это машина для твоих развлечений, а не для дела, — предупредил Сабуро.

— Рискни, попробуй. Увижу тент — и все там покрушу! — на лице у Фудзио играла довольная ухмылка. Он получал наслаждение, шантажируя Сабуро.

— Тогда изволь работать. Неужели тебе никогда не хотелось добросовестно поработать? — Сабуро храбрился, хотя было видно, что он трусит.

— Это мой дом, как хочу, так и живу.

— А вы, матушка, на чьей стороне? Опять поддержите Фудзио? Мать, словно стесняясь, заглянула зятю в лицо:

— Пусть Фудзио сам платит за…

Она не успела закончить. Фудзио неожиданно пнул стоявшую рядом с ним керосиновую печку и опрокинул ее.

Печки современной конструкции устроены так, что автоматически гаснут, опрокидываясь во время землетрясений.

Эта печка не была современной.

— Фудзио!

Вскрикнув, мать осталась сидеть, словно завороженная. Она молча смотрела, как огонь охватывает соломенные татами, на которые выплеснулся керосин.

Фудзио тоже не сдвинулся с места. Да гори оно все!

Замер от неожиданности и отец.

Один шурин не растерялся. Он метнулся за хранившимся под лестницей огнетушителем, и, влетев в комнату, залил пенной струей пламя, уже перекинувшееся на прикрывавшее котацу[20] одеяло.

Когда огонь погас, отец так и продолжал стоять истуканом в углу. Мать рыдала.

У Сабуро на губах пузырилась пена.

Фудзио подумал было, что струя из огнетушителя ненароком попала ему в лицо, но тут же понял, что вечно спокойный шурин сейчас вне себя от бешенства.

С перекошенной от злости физиономией Сабуро решительно потянулся к телефону.

— Сабуро, ты куда звонишь?! — закричала мать — Мы ведь потушили пожар! — Она схватила за руку зятя, который уже набирал номер.

— Отпустите меня, матушка! Ваш сын совершил поджог. Я сдам его полиции.

— Какой поджог? Разве был поджог? У тебя нет доказательств! Я все равно заявлю полиции, что Фудзио споткнулся и нечаянно опрокинул печку!

Сабуро и мать, тяжело дыша, яростно уставились друг на друга.

— Вот вы, матушка, его выгораживаете, а даже не понимаете, чем все это кончится!

— Валяй, звони. Мне плевать. Времени у меня полно, могу и в полицию съездить. — Фудзио с усмешкой уселся на пол в углу — куда не долетела пена из огнетушителя.

— Матушка, когда-нибудь ваш сынок всех нас угробит. Это тоже сойдет ему с рук?

— Стоит ли преувеличивать, — глумливо откомментировал Фудзио.

— Сабуро, ты все-таки думай, что мелешь, — накинулась на зятя мать. — Поджог, говоришь? Да, если об этом узнают люди, кто больше всех пострадает? Мы пострадаем, и ты тоже. Твои же дочери Митиё и Сатиё. Ведь получается, что это их родной дядя поджег дом! Да на них все будут показывать пальцем! Такой позор!