Синее золото - [47]

Он сам был удивлен, с какой легкостью он лгал. Он не умел лгать и никогда не лгал. А тут вдруг такое спокойствие.

— Но эта ложь необходима для нее, — как бы оправдывался Паркер перед самим собой.

Хилидзе пристально посмотрел на англичанина.

— Да, бандитка, и я не могу понять, как наши в Париже позволили ей поехать. Барствуют там, вот прорыв и происходит. Ну ничего, всех их переловим. Жаль, что камень пропадет, ну, да и это ничего.

Вот за Воронова действительно досадно. Какое вырождение, какое плохое влияние европейской нездоровой жизни. Не ездил бы туда, ничего бы с ним не произошло. Ведь был верным стражем революции. Считался одним из лучших работников. Никто в нем не сомневался. Всех поймаем и его поймаем. Посланы большие отряды. Никто не уйдет.

— Да, надо постараться поймать, — ответил Паркер, — это единственное, что меня успокоит.

«Что со мной, откуда у меня такая наглость?» — внутренне усмехнулся англичанин. И когда ему стало страшно, до ужаса страшно, что ее поймают, он понял, откуда это.

— А о каком камне вы говорите? — спросил он грузина, снял очки и стал их усердно протирать.

Откуда мог Хилидзе знать, что этот жест у Паркера выражает большое волнение?

— Как о каком, как о каком, ах, да вы же не знаете.

И он рассказал историю с брильянтом.

Паркер слушал невнимательно и погрузился в свои думы. Когда грузин кончил, он сказал:

— Ну, еще не все потеряно. Когда вы их поймаете, можно будет заставить сказать, где брильянт.

Хилидзе задержал Паркера у себя, а когда через полчаса англичанин вернулся домой, то нашел свою комнату совершенно перерытой.

«У меня, вероятно, прирожденный талант заговорщика», — подумал он, вспомнив, что камень спрятан в саду.

— В чем дело? — спросил он одного из сторожей, выходящего из соседней комнаты Воронова.

— Товарищ начальник приказал обыскать все помещение, да не только этот дом, а вообще многих служащих и рабочих в Отрадном.

«Синее золото у химиков, — пронеслось в голове Паркера. Свое он держал в такой смеси руды, что только специалисты могли бы до него добраться. — Ну да и те, вероятно, не дураки», — усмехнулся он.

Он сразу же пошел к Хилидзе.

— Почему обыскивали мою комнату? Я думал, вы оцените мое отношение к вам, — и Паркер сделал недовольный вид.

— Не могу, г-н Паркер, не могу, — оправдывался грузин. — Мне даже пришло распоряжение вас временно арестовать. Я уже под свою ответственность не исполнил. Вижу, что вы хотите нам помочь. Попросил распоряжение отменить.

— Что же, арестуйте, — усмехнулся Паркер. — Хлопот вам будет много, а толку никакого.

— Нет, нет, они поймут, что вы к этому не имеете никакого отношения, — оправдывался Хилидзе.

— А что же вы нашли у меня и в комнатах Воронова и Диковой? — спросил Паркер.

— У этих негодяев ничего не нашли — ни одной записочки, умные бестии. А ваши записи я должен буду показать переводчику, который на днях приезжает сюда.

— Господин Паркер, господин Паркер, — кричал Хилидзе под окном Паркера на четвертый день вечером. — Поймали, поймали, Дикову поймали. И тело Воронова нашли. А остальные бандиты ушли. Я к вам, можно к вам?

Никогда раньше у Паркера не дрожали руки. Внутри похолодело и точно что-то опустилось. Он не мог сразу ни ответить, ни поймать дрожащими руками очки. Буквы запрыгали в книге, которая лежала перед ним.

Но он быстро пришел в себя. С шумом отодвинул стул, точно этим стуком можно было скрыть его волнение, и немного глуховатым голосом ответил:

— Ну вот и хорошо. Я уже в пижаме. Сейчас оденусь и приду к вам.

Он выгадывал время, чтобы успокоиться и прийти в себя. А перед ним вставала Таня, тонкая и хрупкая среди огромных солдат в длинных шинелях. Кровь показалась ему на ее лице.

Через десять минут он, уже внешне спокойный, слушал рассказ Хилидзе.

— Одна, как волчонок, отбивалась до последней возможности. Знаете, она наш враг, но все же молодчина. Даже как-то жаль, что придется ликвидировать, — с какой- то задумчивостью сказал Хилидзе. — Такие, когда и погибают, другим пример показывают. Сообщают, что солдаты сразу не решались подойти даже к раненой. Думали, что там засада и их много.

Только досадно, камня на ней не было. Те бандиты унесли.

XIII ТРЕВОГА В ПАРИЖЕ

С того дня, как Бернье проводил свою секретаршу на Северном вокзале, он все время был в раздраженном настроении. Он всем был недоволен, и ему никто не мог угодить. Больше всего доставалось машинисткам, которых ему присылали из нижнего этажа. Он все время их менял и один раз даже накричал на заведующего персоналом, упрекнув его, что он присылает директору одних дур.

Эта раздражительность Бернье была вызвана тем, что он не хотел себе признаться в том, что очень скучал по своей русской секретарше.

Сперва он старался быть больше занятым, разрабатывая новые планы расширения торговых сношений с одной заокеанской державой. Однако это его не успокоило, тогда он стал развлекаться. Наступал парижский сезон и его высокую фигуру с гвоздикой в петличке можно было видеть на всех праздниках.

Как-то он поехал в русскую оперу, шел «Град Китеж».

Бернье почти не мог смотреть. Перед ним все время стояла его секретарша в уральских лесах.