- Сумераги-тайчо! – повышает голос Читосе и я понимаю, что она обращается ко мне: - что с вами? Опять… мыслишки?
- Кхм. – откашливаюсь я, стараясь не глядеть на Читосе, которая находится так близко: - передаю командование вам, Такаги-сан. Ваша операция, вам и распоряжаться.
- Спасибо, Сумераги-тайчо. Аника – в авангард, указываешь дорогу. Томоко – арьергард, охрана тыла. Сумераги-тайчо, я попрошу вас и Читосе-сан идти сразу за Аникой. Я сразу за вами. И… так понимаю, что эта ваша Джин – будет где-то рядом.
- Слушаюсь! – Аника шагает вперед, мы с Читосе идем за ней, за нами шагает Такаги-сан и я не могу отделаться от ощущения, что кто-то следит за нами. Чей-то взгляд упорно сверлит мне спину.
Через несколько сотен метров сквозь лес, я убедился в том, что Читосе действительно обучается на ходу – если сперва она шла довольно неуклюже ставя ноги и тратя много энергии на преодоление расстояния, то буквально через несколько минут она уже уверено скользит по лесу с грацией черной пантеры. Мне бы так. Я все-таки привык к плоским поверхностям цивилизации – пол, паркет, асфальт, бетон. Потому ставить ногу каждый раз на немного иной уровень – незаметно утомляет. За спиной пыхтит товарищ майор, товарищу майору тоже нелегко, он тоже привык к паркету и асфальту, ему, пожалуй, даже труднее чем мне, все-таки в нем навскидку килограммов девяносто, а то и сто, немалую часть из которых, конечно, составляют мышцы. Однако, как и полагается кабинетному работнику – жирок там тоже присутствует. И немало. По лицу Такаги струится пот, он глухо ругается на «идиотов из центрального офиса» и что «надо было следопытов отправлять, а не паркетных оленей». Паркетные олени, кстати, держатся на удивление хорошо, Аника впереди нас шагает с уверенностью и точностью метронома, и даже ни разу не споткнулась.
- Смотри-ка. – останавливается вдруг Читосе: - дрянь какая.
- Где? – я останавливаюсь возле нее и смотрю туда, куда указывает ее рука. Сперва мне кажется, что на дереве висит младенец, но потом я вижу, что это – кукла. Обыкновенная кукла, довольно большая, такие вот продаются с почти полноразмерными колясками и бутылочками для молока. Кукла прибита к дереву гвоздями. Я уже знаю, что в Японии каждое дерево находится на учете, а свободной земли в стране попросту нет. И такое вот отношение к деревьям – наказуемо. Но кто-то не пожалел ни куклу, ни дерево. Потратил время, чтобы привезти сюда игрушку и прибить к дереву.
- А я и не увидела. – говорит Аника, вернувшись к нам: - на сканнер смотрела. Но там – она машет рукой: - впереди еще есть.
Я подхожу к кукле и внимательно осматриваю ее. У куклы нет глаз. Она прибита за маленькие ладошки, разведенные в стороны. И один гвоздь – слева в груди, в той области, где у человека находится сердце. Гвозди, кстати разные – в ладошках поменьше, а в груди – здоровенный такой, соточка не меньше.
- Ритуал такой? – спрашивает Читосе: - лично я только аллюзии на Иисуса вижу. Ну, распятие и в сердце удар, который Лонгиний нанес. На ногах правда нет ничего.
- Не было необходимости. – говорю я: - это же кукла. Двух гвоздей более чем достаточно для удержания.
- Дайте-ка мне. – Такаги подходит к кукле и кладет на нее руку, что-то бормочет. Открывает глаза.
- Это сделал человек. – говорит он и я поднимаю бровь. Серьезно? Уж то, что это сделал человек мы и сами определить смогли бы. Кто еще? Или он о мифических существах, которые крадут кукол и прибивают их к деревьям в полночь? Такие вообще есть?
- Это сделал человек. – повторяет майор: - он стар. У него седые волосы. Это мужчина. Он очень устал, но ему надо было это сделать. На правой руке у него шрам в виде трехлучевой звезды. У него болят колени и спина. А еще – у него похитили дочь и если он не прибьет эту чертову куклу, то он не увидит своей дочери.
- Охренеть. – тихо шепчет Читосе мне на ухо: - этот тип действительно прирожденный следователь. Он нам нужен. Пригодится.
- Ну… одну услугу он нам уже должен. – шепчу я в ответ: - свозим его к Кикуми-тян и узнаем, кто же все-таки у нас претендент на звание «самый изувеченный мудак года».
- Идем. – отрывает ладонь от куклы майор: - мы уже близко.
- Я точно помню, что это было приключение на пятнадцать минут. – ворчит Читосе, поправляя дробовик на тактической перевязи у себя на груди: - но предчувствие у меня нехорошее.
Куклы на деревьях стали встречаться чаще. Майор сперва прикладывался к ним, но истории у всех были примерно одинаковые. У кого пропала дочь, у кого сын, кто искал родителей, а кто – невесту. Такой вот лесной храм, куда должен был прийти человек у которого пропал кто-то и прибить куклу к дереву.
- Впереди. – коротко бросает Читосе и поднимает ствол дробовика. Я смещаюсь в сторону, чтобы не перегораживать сектор обстрела сзади идущим и высвобождаю кровавые нити, сразу же прицепив одну к Читосе, а другую повесив в воздухе в той области, где я только что слышал невесомые шаги Джин. Есть контакт – Джин умничка, увидела нитку и дала ей прикрепится к себе. Мои нити исчезают в воздухе – Джин заслуживает звание умничка дня во второй раз, мы это не отрабатывали, но если противник не видит нитей, то и способности команды к регенерации будут восприниматься иначе. А то, знаем мы эти крики – «хилера первым выносим!». А война — это путь обмана, так что не помешает. В целом, Джин у нас оказывается довольно полезной на полевом выходе и на игровом поле. Еще и соображает быстро, что, впрочем, неудивительно – она с определенного возраста сама о себе заботилась, уж улица научила.
