Синдзи-кун и пять стадий принятия - [51]

Юки такое вот — ножом по сердцу, как будто в личное ногами влезли. Ой, не понимает этот А-суши куда лезет, зря он с козырей, тут такое не любят. Понятно. Перевожу взгляд на этих двух, все еще стоящих перед столом. Атсуши смотрит вперед, его лицо неэмоционально, только чуть-чуть поигрывают желваки на скулах. Акеми — смотрит вниз и в сторону.

— Ну ладно. — говорю я, вспоминая доброго дядьку Минору: — что стоите-то. Присаживайтесь, в ногах правды нет… уважаемые временные члены нашего клуба. — Юки косится на меня, но молчит. Не нравится ей конечно, что я тут распоряжаюсь, но терпит. Со своей стороны — оставлять их стоять, напоминая, что звать их тут никак и бумажкой своей подтереться можете — тоже неразумно. Переговоры лучше начинать, когда обе стороны на равных. По крайней мере сидят за одним столом.

— Спасибо. — кивает Атсуши. Они садятся. Акеми избегает смотреть на меня, кончики ушей покраснели.

Сидим, молчим. Думаем. Сестры Сато тем временем уже чайник поставили. Чашку с печеньками на стол поставили. Молодцы.

— Ну… — говорю я, понимая, что пауза затягивается: — скажи-ка мне Юки, вот ты знаешь, чем хороший специалист по переговорам отличается от плохого? Нет? Так вот, хороший специалист — задает в четыре раза больше вопросов. — поворачиваюсь к упрямым Мацумото: — нам придется провести переговоры, а для этого — сперва выяснить позиции сторон. Вот, Юки-тян, чего бы ты хотела?

Юки ответила. Юки хотела бы чтобы ее оставили в покое. Ее лично, ее друзей, ее клуб, с кем она будет дружить, а с кем на свидания ходить, где она живет и в каких условиях, что она ест и почему — все это не ваше собачье дело и можете залезть обратно под ту корягу, откуда вылезли.

— Как интересно. — говорю я и перевожу взгляд на Мацумотов. Мацумоты молчат, перед каждым уже выросла чашка с чаем. Ая-чан молодец, парню что на ней женится повезет, я вас уверяю. Вот закончу школу и с предложением к ней подкачу, вот кто у нас Ямато Надешико, стойкий и скромный цветок старшей школы. И говорить ничего не надо — раз и прочитала атмосферу. Сама с сестрой — вон, сели на диван, руки на коленки сложили и не отсвечивают. Прелесть какая.

— А чего бы вы хотели, Мацумото-кун, Мацумото-тян? — спрашиваю я. Молчат. Потом откашливается Атсуши. Он бы хотел выполнить свой долг перед своей семьей, каковая послала его в эту глушь установить дружеские отношения с Юки-сан. И помочь ей в учебе и обычной жизни. Стать ее опорой и поддержкой, как и полагается настоящему сыну Мацумото. В случае же, если он не справится с этой славной миссией — то будет опозорен и … со всеми вытекающими.

После таких слов воображение так и рисует Атсуши, висящего где-нибудь в парке на ветке с запиской «не оправдал ожиданий, опозорил род, в моей смерти прошу винить Синдзи». Не, не, не, он же самурай, они же не вешаются и никого не винят. Значит, сидит такой Атсуши-кун со вскрытым животом и сизые кишки у него на коленках вывалились. И рядом — на рисовой бумаге, красивым почерком — хокку. Что-нибудь типа «Облака на небе. Кишки на коленях. Обидно.»

Акеми-тян, девушка-мечта, начинает говорить, что надо ей. А ей вообще от жизни многого не надо, оказывается. Лишь бы рядом со мной быть (тут у меня глаз дергается). Потому как — у нее любовь, чистая и глубокая. Выше неба, глубже моря и все тут. А я ее обижаю, угрожаю изнасиловать… по-всякому. Ей, конечно, стыдно, но она на многое готова. А у Синдзи дома — оргии — ябедничает она и глазки сидящих на диване сестричек Сато начинают нехорошо так блестеть. Юки внимания не обращает, Юки-то знает, что у меня дома за оргии и почему вокруг меня столько женщин крутится.

И девушка какая-то, в одном… практически ни в чем — говорит Акеми и Юки кивает в такт, знает она эту девушку, сочувствует моему горю, но помочь ничем не может, потому что Майко — это стихийное бедствие, упакованное в одну симпатичную девушку и если уж она решает у тебя дома что-то сделать — будьте уверены — сделает.

— Ладно! — говорю я, перебивая Акеми: — ну, хватит. Ну вот не надо. Мы все знаем, зачем вы тут и что вам надо. Вот брат у тебя ближе к правде был.

— Ты думаешь, что я тебя обманываю?! — слезы на глазах. Я вздыхаю. Ладно, все по порядку.

— Акеми-тян. Сперва мы разберемся с одной большо проблемой, а наши с тобой взаимоотношения — выясним потом. Идет? — она не совсем довольна такой формулировкой, но кивает. Идет.

— Хорошо. Вот смотрите — у нас есть замечательный способ вам помочь — говорю я Мацумотам. Мацумоты переглядываются. Они не понимают.

— Поймите, в этой ситуации я вас понимаю. Долг перед семьей, обязанности перед старшими, никаких внятных инструкций, одна ответственность. «Подружиться с Юки-сама» — ничего себе задачка, а? — говорю я и лицо Атсуши принимает задумчивое выражение. Конечно, продолжаю я, вам фронт работ нарисовали, а ни инструментов, ни вводных нормальных, ни информации в руки не дали. Как искать и где добыть, то, чего не может быть? Хорошенькая задачка — подружится с девушкой, которую два года отпрыск вашей же фамилии третировал, да даже будь она дурочкой последней и то трудновато пришлось бы. А Юки-сама у нас недаром Снежной Королевой зовется, не думали об этом? Нет? Школьные клички на пустом месте не даются. У той же Иошико в узких кругах прозвище «Бешеная Гяру» и она его оправдывает на все сто. А Юки… вы представляете себе Снежную Королеву — дурочкой? Мягкотелой и всепрощающей такой тряпочкой? Терпилой — если по нашему? Нет? И правильно. Потому как — не дура, и прощать не торопится. Да она всю вашу семейку еще с прошлого раза не простила и не факт что простит когда-нибудь. Вырастет, начнет деньги зарабатывать — заработает на сумму долга бывшего, в харю дядьке вашему швырнет и может тогда у нее на душе полегчает. Но не точно, ага. Может Юки-сама и злопамятной быть.