Синдзи-кун и искусство войны - [68]

Тысяча благородных родов, думал Минору, сидя в кресле и рассматривая папку, которую ему принесла Ноги-тян, временно заменяющая Линду. Заменяла на редкость неплохо, Минору иногда даже забывал, что Ноги-тян не умеет быть в двух местах одновременно. Единственно, чего не было у Ноги-тян — это уверенности и твердости Линды. Все-таки гайдзины отличаются от японцев, Линда и выразить свое мнение могла и даже спорить, возражать, не соглашаться с мнением босса — наедине, разумеется. А вот Ноги-тян — идеальная помощница большого босса по японским понятиям. Никогда и слова поперёк не скажет. Потому то Минору считал для себя возможным какие-то личные отношения с Линдой и не считал возможным такие отношения ни с кем другим. Например — с Ноги-тян. Потому что если сейчас он скажет «Ноги-тян, задерите юбку и снимите трусы» — Ноги-тян так и сделает. И глазом не моргнет, считая это частью своей работы и великой честью. А вот Линда четко разделала что она действительно была обязана делать, а что — хотела. И уж если Линда не хочет снимать трусики — то будь ты хоть Император Японии — не снимет. И наоборот — захочет — не удержишь. Умеют эти гайдзины личное и рабочее разделять, а мы тут в Японии — нет. У нас тут и личного то нет, все ради блага семьи и компании… — думает Минору, листая папку.

Да, тысяча благородных родов, сто кланов, которые фактически правят Японией и пятьдесят семей, обозначенных эдиктом Императора как «столпы нации». И Мацумото входят и в тысячу, и в сотню, и даже в пять десятков. Некоторые даже считают, что семья Мацумото входит в те самые пять семей, которые настолько приближены к Лазурному Дворцу, что фактически являются ближайшими соратниками Императора.

Зависть. Вот что испытывают люди, слыша об этом. Думая, что пребывание на вершине — это синекура, как же добился и сиди, наслаждайся властью. Минору вздохнул.

— Вы что-то сказали, Минору-доно? — спрашивает Ноги-тян, склонившись ровно на тот угол, который приличествует секретарю и помощнику большого начальника. Вот интересно, думает Минору, а если я все-таки скажу ей снять трусики и буду драть как козу на этом самом столе — будет ли у нее такое же вежливо-отстраненное выражение лица? Хотя, он уже знал ответ на этот вопрос — Ноги-тян очень вежливо изобразит страсть и желание, будет стонать как положено «секретарше, которую трахает босс» и конечно же — выразит восхищение его мужской статью и силой. Потому что так положено. Вот кто никогда не прикидывался, так это Линда. У вас, говорила она, у азиатов — не члены а огрызки, но из-за этого вы все из шкуры вон лезете, пытаясь компенсировать.

— Ничего, Ноги-тян. — ответил Минору, осознав, что пауза затягивается, а Ноги-тян зависла в поклоне, не разгибаясь: — это все копии, которые велела доставить Линда?

— Да. Там еще заметки, она просила передать что срочно. — снова кланяется Ноги-тян.

— Хорошо. Спасибо, Ноги-тян, вы можете быть свободны. — Ноги удалилась, а Минору погрузился в чтение первой папки. Линда была его особым приобретением. Он знал, что ни за какие деньги он не купит ее, ему нужно было ее заинтересовать чем-то другим. И евгеническая программа по выращиванию магов — была как раз тем самым пучком морковки, которым он и приманил ее к себе. Тогда еще у них не было расчетчиков, не было отдела по футуростатистике, не рассчитывали вероятности у Аи-тян, да и самой Аи-тян еще и в проекте не было, был только концепт на трех листах школьной тетради, который они с Линдой набросали на столике в какой-то привокзальной кафешке в Киото. Он доверял ей — насколько такой человек как он вообще может доверять кому-то. То есть — проверял ее на лояльность постоянно, даже зная, что это пустая трата времени и средств — если Линда захочет уйти — она сперва скажет ему об этом в лицо. В стране, где все обходились намеками и слово «нет» было табуировано — это ее качество было словно глоток свежего воздуха.

А еще она была специалистом. И ее интуиции, ее опыту и ее знаниям — он тоже доверял. Потому Минору не откладывал в долгий ящик папки, на которых стремительным почерком Линды было написано «Срочно!».

Он перевернул страницу. Краткий анализ положения клана при дворе, приближённость к механизму принятия решений, дочь премьер-министра, ага, парламентское большинство, Малый Императорский Совет… это все он знал. Только тот, кто ни черта не понимает в Японии и в политике — думает, что в стране правит Император. Император не может править и не потому, что Конституция его ограничивает, плевать он хотел на Конституцию, на Конституционный Суд и прочие пережитки сегуната. Император не правит, потому что пятьдесят семей, сто кланов и тысяча благородных родов — ограничивают его власть. Если говорить проще — Император не правит, потому что ему не дают это делать. Потому что, если дать Императору править страной — ему может это понравится. И тогда — прощайте льготы и привилегии благородных родов, здравствуйте тесные казематы императорских темниц, пустые банковские счета и реквизиция клановой собственности. Может такое быть? Может. Конечно, может и не быть, может быть Император, допущенный к полной власти не будет преследовать кланы, которые столетиями ограничивали власть верховного правителя, но проверять это никто не собирался. Тем более, кланы как правило и между собой не сильно то дружили. Были временные союзы и коалиции, но не более. Поэтому, из знающих людей никто не испытывал иллюзии, что Император был самостоятельной фигурой. Да, он был почти всемогущ в своем Лазурном Дворце, зато практически беспомощен за его пределами. Так и делилась власть — он правил в Лазурном Дворце, а кланы — во всей остальной стране. И, конечно же, Имперская канцелярия с удовольствием использовала старый принцип — разделяй и властвуй, натравливая одни кланы на другие, периодически избавляясь от выскочек и тех, кто начал представлять собой реальную опасность, набрав слишком много сил. Вот были, например, Накадзима, первый клан по рейтингу боевой силы магов, и где они сейчас? Нет, никакой сенсации, какую будут искать желтые газеты, тут нет. Не исчез благородный род, растерзанный шакалами из «друзей и соседей», вот он тут как тут, в сотне кланов, тысяче благородных родов, как и положено. Вот только в пятьдесят семей, оглашаемых эдиктом Императора — уже не входит. Какая жалость, но бывает. Захирел род. Был, был род, было в нем за сотню боевых магов, да еще наемников из Европы завезли — а потом вдруг кончился. И осталось от клана — выжившая из ума старуха, да малолетний наследник. Да и наследства осталось — заводик по переработке устриц, где-то в захолустье. А имущество как-то незаметно все между собой «соседи и добрые друзья» семьи Накадзима между собой и поделили. И даже налоги в казну заплатили. Так что и Император свое получил. И пример Накадзима — это урок для всех, кто думает, что он бога за бороду поймал. Те, кто слишком слабы — уходят сами, а те, кто слишком сильны и заносчивы — тем помогают уйти. Только путь между крайностями, быть сильным, но не слишком, быть известным, но не скандально, иметь связи, но не вовлекаться в интриги, отстаивать свое мнение и существование, но не враждовать открыто.