— Но откуда ты знаешь! — настойчиво спрашивает Ая-чан и я открываю глаза.
— Извини, задумался. — говорю я: — о чем узнал? А… ну тут проще простого — вы и Мико только снаружи похожи, внешностью. У вас даже язык тела другой — ты ходишь всегда прямая, плечи расправлены, а Мико всегда немного прячется за тобой, всегда немного сутулится. Если спрашивают вас двоих, то всегда ты отвечаешь. Куда-то идете — ты всегда впереди. И с пиджаком этим… ты стояла впереди, а Мико чуть сзади, и когда я подал пиджак, ты шагнула вперед. Защищая ее, но я уже отдал его, а Мико взяла. Думаю, это Мико и взяла кошелек из пиджака, решив подшутить надо мной и наказать немного заодно. Думаю, что это ты забрала у нее кошелек и решила отдать его мне, чтобы ничего не случилось. Опять-таки выгораживала сестру. Ты же привыкла так делать. С самого детства всегда было так. Но знаешь что?
— Что? — спросила, почти прошептала она, забыв про чашку чая у нее в руках.
— Таким вот поведением, постоянной опекой и защитой — ты лишаешь ее сил. Она становится слабей с каждой ситуацией, которую ты помогаешь ей решить. С каждым конфликтом, где ты закрываешь ее своей спиной. Ее моральные, волевые качества как мышцы без движения — атрофируют. Деградируют. Так что подумай, стоит ли защищать свою сестру от всего на свете.
— Но мы ведь сестры…
— Но не все же и не всегда вы будете делать вместе! Хорошо, самый простой пример — вот выйдете вы замуж за одного человека? Нет? Значит у каждой будет своя семья, свои дети, свой муж. Как ты можешь помочь тут, если она поссориться с мужем? Не сможет выстроить отношения с детьми? Не сложиться карьера? А при этом Мико-тян не будет иметь такие же наработанные моральные качества, силу воли и способности преодолеть препятствия, как у тебя. Что с ней будет?
— Но… — у Аи-чан подозрительно блеснули глаза: — Но я всегда все делала ради нее! Я даже корочку хлеба не ела, потому что она вкусная, я всегда ее Мико оставляла! И задания ей делать помогала и даже встречалась с этим придурком Саем, хотя он не нравился мне никогда, просто потому что ей нравился его друг!
— Да. — сказал я и сожалением поставил чашку на стол: — Именно. Ты столько всего делала для нее. А теперь задайся вопросом — а она тебя об этом просила? Она просила тебя всегда заступаться за нее? Не есть корочку у хлеба? Встречаться с этим придурком Саем?
— Нет, но …
— Вот никаких тут но! Для того, чтобы определить, что именно хочет другой человек есть один волшебный способ. И только он действует. Знаешь какой?
— Какой? — нахмурилась Ая-чан, опустив свою чашку с остывшим чаем.
— Спросить. Японским языком через рот. Ртом так сказать. — я замолчал, наслаждаясь тишиной и ошарашенным лицом Аи-чан.
— Но, но…
— А ты не спрашивала. Ты думала, что это само собой очевидно — что твоя сестренка хочет именно этого. Думаю, что и она тоже думала, что ты хочешь себя вот так вести, всегда стоять впереди, и потому зажимала сама себя. Знаешь, что тут страшно? Да то, что она ради того, чтобы ты стала сильной — сделала себя слабой. Намерено покалечила себя, чтобы ты была здоровой.
— Ой… — руки Аи-чан взлетели к щекам, на глазах набухли слезы. Я вздохнул. Встал, поставил чайник на огонь. Вечер будет долгим.
— Что, тяжелая ночка выдалась, а? — игриво подмигнула мне Майко, когда я сел в ее желтую «Субару-убийцу».
— И не говори. — с Аей-чан мы засиделись дотемна, пришлось провожать ее до дома, а практически на пороге своего дома она опять расплакалась, и мы сидели на крылечке почти до утра, говорили о том и о сем, я практически охрип и довольно сильно замерз — пиджак пришлось надеть на Аю-чан.
— А у тебя как? Все получилось? — спросил и зевнул, едва не вывернув себе челюсть. И почему эта чёртова регенерация не работает в случае недостатка сна? Вот не поспал всю ночь, с утра на уроки, а организм такой — раз и ты как огурчик?
— Да, все получилось. Читосе немного побаивается, но говорит, что справится. Еще она хотела с тобой повидаться — хочет на злого гения взглянуть. Я уж ей говорила, что смотреть тут особо не на что, но она мне не верит. Думает, что раз ты у нас такой башковитый, то и ростом удался, и на лице печать интеллекта просвечивает. Доставим мы ей сегодня разочарование, хах.
— Ладно. — согласился я: — можем к ней сегодня заехать.
— Угу. Еще в мастерской по поводу мини-вэна пару вопросов задали. Есть у них «Датцун» старый, там люк в полу фабричный есть, не знаю уж для чего его сделали. Ребята говорят что для рыбалки на льду, но по-моему они надо мной стебутся. Как можно рыбачить на льду?
— Можно. Что насчет взрывчатки и тела?
— Тело уже нашла. Будешь смотреть? — Майко бросила на меня испытующий взгляд. Я пожал плечами.
— А у нас есть выбор? Конечно буду. Где тело сейчас?
— В холодильнике у меня дома. Я морозильную камеру заказала, хах. — пояснила Майко.
— Ты притащила труп к себе домой? — не поверил я.
— Ну да. А куда мне было его девать? Жара, оно разложиться при такой погоде. Нет, ну я обычно работу на дом не беру… — оправдалась Майко, трогая с места и сразу же закладывая крутой вираж.
— Хм… — я вцепился в кресло и сжал зубы. Угробит она нас, ей-богу угробит. И вообще — здравствуй Майко, прощай мои надежды на тихую и спокойную жизнь в провинции. И вместе с Майко все остальное — якудза, интриги, наемники, барышня в опасности и прочие клише. Вот я-то куда лезу и зачем? Я посмотрел на сосредоточенную Майко за рулем и пожал плечами. Наверное потому, что могу. Могу помочь этой по-детски наивной глубоко в душе девушке, а еще потому что хочу. Хочу попробовать что умею, размять свои метафорические крылья, ибо тесно птице в клетке, мда, какая чушь лезет в голову.
