— Ступай. — пожал плечами я: — я весь день ничего не делал, так что чистый.
— Хорошо. — Майко скинула туфли и проследовала в ванную, откуда проворчала что у нас в ванной невероятно тесно. Потом зажурчала вода, зашумел душ и раздалось немузыкальное пение. Ага, подумал я, сняв пиджак и привалившись к спинке стула, и еще одна заметка — петь Майко тоже не умеет. Думаю, что если бы она жила с нами и пела бы так постоянно, то соседи бы донесли на нас в полицию что мы мучаем кошку. Или собаку. Это что же получается, все что Майко умеет делать по-настоящему хорошо — это ломать людям кости и притворятся другими людьми? Как я и думал, она прирожденный шпион. Или ассасин. Скрыться в толпе, изменить внешность, подобраться поближе… если подумать никто не сможет защититься от такой как она. Бррр… даже мурашки по коже. И откуда в нашем городе, в семье якудза такие таланты? С другой стороны и город то у нас немаленький, столица префектуры все-таки, и кланы якудзы в нем тоже должны быть не хухры-мухры. С этими мыслями я принялся расстилать себе и Майко футоны. На приличном расстоянии, как и положено разнополым гостям. Правда приличное расстояние в нашей комнате означало только то, что ты едва мог дотянуться до другого футона рукой — больше места не было.
— Как здорово все-таки душ принять! — сказала Майко, выходя из ванной и вытирая волосы огромным розовым полотенцем: — весь день как будто пылью посыпали. Ты пойдешь?
— Пожалуй откажусь. И так чистый. — отказался я, стараясь не смотреть на нее. Майко была замотана в другое полотенце и судя по всему, под ним у нее почти ничего не было. Может быть трусики. При этом полотенце, которым она вытирала голову было заметно больше чем то, в которое она замоталась. Логика здесь опять вышла покурить, как обычно у Майко-чан.
— И зря. — она проследовала к своему футону и села на него, скрестив ноги по-турецки напротив меня. Скромные японские девушки так не садились, они присаживались аккуратно, сперва на сомкнутые колени, потом на пятки. Так можно сесть, даже если ты в узкой юбке карандаш, или например, в полотенце, как Майко-чан сейчас. И вот у японской девушки полотенце бы не натянулось так между бедрами, давая отличный вид на то, что там у нее… нет, не смотреть, Синдзи-кун. Напротив тебя не просто симпатичная девушка в одном полотенце, а человек якудзы и опасный убийца. Или скорее — опасная убийца.
— Ну вот. — Майко закончила вытирать волосы и сложила розовое полотенце в сторону: — нам надо поговорить, Синдзи-кун.
— Слушаю, Майко-чан. — вот оно, подумал я, сейчас и откроется страшная тайна Майко-чан. Например, что она педофилка, или скорее любительница юных мальчиков. И дать волю своей извращенной похоти она не может, ибо это и по закону чревато, даром, что она из якудза, да и с моральной стороны не очень. Но ты, Синдзи-кун, ведешь себя как взрослый, так давай заключим с тобой пакт о взаимном сексе без обязательств, только ты и я. Ну и еще может парочка подружек, которых Майко-чан приведет с собой. Хм, вот тут-то мне и пригодится мой многолетний опыт и хладнокровие воина — для того чтобы просто кивнуть а не заорать во весь голос — «согласен!!! Давай прямо сейчас!!!»
— А что-то непохоже что ты слушаешь. — хмыкнула Майко. Я встряхнулся от своих (или Синдзи-куна) пошлых мыслей и приготовился слушать. Надежда на то, что Майко-чан обожает подростков-ботаников таяла с каждой секундой — уж больно серьезным стало ее лицо. Майко вздохнула. Майко потеребила край полотенца, в которое она была завернута, Майко приложила палец к подбородку и посмотрела наверх.
— Как бы это сказать… — пробормотала она себе под нос.
— Не стесняйся, Майко-чан, я готов выслушать все. И даже если это покажется непристойной просьбой и будет осуждаемо обществом — я поддержу тебя. — я все еще испытывал надежду что Майко — тайная педофилка.
— Ладно. Легкого пути все равно нет. — вздохнула Майко и вдруг упала в идеальное догэдза, такую, что сам Такаяма Хикокуро бы ей гордился. Именно из этой позы и звучат слова «пожалуйста, примите мою отставку, а потом я сделаю себе сэппуку. И детям с женой, ага», ну или «выслушай мою просьбу или убей меня».
— Пожалуйста, Синдзи-кун. — выдавила из себя Майко, не поднимая головы от пола: — пожалуйста. Умри еще раз.
— Что? — переспросил я. У меня натурально поднялись волосы на затылке, а по спине пробежало стадо мурашек размером с добрую корову каждая. Мы сидим у нас дома на футонах, я в пижаме, Майко-чан в полотенце и расстояние между нами — на половину удара сердца. Если она действительно захочет оторвать мне руку и забить меня ею до смерти — я ничего не смогу сделать. Нет, серьезно, я видел ее в деле, даже я из своего мира в расцвете сил ничего не смог бы с ней сделать. Разве, что, если бы расстояние между нами было бы хотя бы сто метров, а у меня был бы крупнокалиберный пулемет. Еще я подумал, как глупо умирать от руки полуголой девушки в своем доме. Может быть, заметил в голове Синдзи, может быть, если нам все равно умирать, попросим хотя бы снять полотенце? А что, хоть на голую Майко перед смертью попялимся…
