Sindroma unicuma. Книга 2 - [19]

— Ну, хорошо, — согласился неуверенно Петя, разрываясь между желанием добраться без толкотни и давки в Большую арену и долгом ухажера, которому следовало проводить даму, а потом улаживать остальные дела. — Ты уверена?

— Уверена, не тревожься.

— Ладно. Если вас не затруднит, Егор, прошу помочь и доставить Эву до института, — ответил Петя манерно. И где научился так выражаться?

— В любом случае, по пути, — пожал плечами Мелёшин.

Так быстро меня еще никогда не возили. «Турба» летела стрелой, обгоняя сигналящие автомобили. Сияние огней слилось в одну яркую полосу. Конечно, коли Изочка сидит дома, можно погонять, ну и пусть у некоторых мороженое с коктейлем поднялось до горла. Дорвался товарищ до детских развлечений, — подумала я мрачно, вцепившись в ручку дверцы.

— Ух, ты! — не удержался Петя, когда Мэл, лихо вывернув, остановился перед спортивной громадой. — Отличная машина.

— Спасибо, — принял комплимент водитель. — Показала десятую часть своих возможностей.

— Рановато, конечно, приехали. Еще полтора часа, — взглянул на меня спортсмен, ища поддержки.

— Петь, сам посуди, зачем мотаться туда-сюда по городу? — начала я убеждать. — Это наилучший вариант.

— Спасибо вам, Егор, — протянул Петя на прощание руку, и тот пожал ее, обернувшись.

Мой кавалер вылез из машины.

— Пока, Эва.

— Удачи перед соревнованиями!

Когда за Петей закрылась дверца, я шумно выдохнула. Свидетели сошли на других станциях, и можно начать грызню, пусть даже меня выбросят между остановками. Перелезла на Петино место, чтобы убраться из-под зеркального обзора и сложила руки на груди.

Зеркало заднего вида зажужжало, подстраиваясь под хозяина, и через мгновение на меня опять смотрели глаза Мелёшина. Не отрывая взгляда, он медленно тронул машину. Я надула губы.

— Учти, со мной номер не пройдет, — сказала с видом знатока. — Не куплюсь на твой медок.

Мэл хмыкнул.

— Как же несчастный котенок, оставленный без присмотра?

— Умер, пока мы обжирались в кафе, — огрызнулась в ответ.

— Когда тебе нужно быть на месте?

— А когда тебе нужно быть у Изочки-маркизочки?

— Хочешь попасть сегодня в институт? — надавил Мелёшин, проигнорировав шпильку.

Конечно, хочу, и желательно здоровой и невредимой.

— Вообще-то мне следовало появиться там после обеда, а не вваливаться под вечер, — ответила ворчливо.

— Когда? — повторил он, словно не слышал моих слов.

— Если с запасом, то в шесть вечера как штык.

— Хорошо, — сказал Мэл, выруливая на дорогу, и мы покатили.

Покатили по улицам и проспектам, огибая площади и проскальзывая под высокими арками. Сделали круг около большого здания, на крыше которого реял оранжево-зеленый национальный флаг, освещенный прожекторами. Наверное, это был Дом правительства, и в одном из его кабинетов работал сейчас мой отец, изредка поглядывая в темноту за окном.

При въезде на загруженную магистраль, соединявшую районы мегаполиса, в просвете туч мелькнул багровый отсвет ушедшего за горизонт солнца. Свернув, машина въехала на освещенную набережную, за чугунной оградой которой виднелось снежное пространство замерзшей реки. Дома, выходящие на набережную, казались низенькими и по-домашнему уютными в сравнении с гигантскими небоскребами. Проехав узкой лентой приречной улицы, «Турба» выпорхнула на транспортную развязку и, миновав её, поплыла вдоль знаменитых исторических зданий столицы. Остроконечные шпили Оперы, стилизованные под горные пики, первый национальный музей со ступенями, самодвижущимися по крутому серпантину, и Дворец правосудия с искривленными формами, меняющимися в течение дня, узнал бы каждый школьник.

Мелёшин показывал мне город, в котором родился и вырос, словно предлагал принять и впустить в сердце хаос зданий, лиц и машин. Как зачарованная, я всматривалась в калейдоскоп мелькающих улиц и любовалась причудливыми рисунками светящихся оконных точек в далеких зданиях.

Неожиданно машина остановилась у обочины на пустой заснеженной дороге, между двумя фонарями. Я и не заметила, как Мэл выехал из центра города. Безмолвная улица утонула в снегу.

— Приехали? — спросила, а голос почему-то дрогнул.

— Не знаю, — ответил Мелёшин, заглушил двигатель и откинулся на спинку сиденья.

Я хотела втолковать ему, мол, водитель со стажем, а не знает, куда зарулил, как снова попала в плен отражения. Взгляд Мэла обтекал и обволакивал, нежа.

— И где мы? — спросила, задыхаясь.

— Понятия не имею, — пожал он плечами. Водоворот омута раскручивался, грозя утянуть в бездонную воронку.

— Обещал же, что довезешь.

— Уже забыл, — сказал насмешливо Мелёшин. — Что поделать, короткая память.

2.3

Если Мелёшин думал, что не решусь вылезти из машины на мороз, то глубоко ошибся. У меня тоже есть принципы. Да я вся состою из принципов!

— Спасибо за помощь, — с максимальной едкостью поблагодарила глаза в глаза. — Дальше дойду сама.

Вслепую я нащупала ручку, чтобы открыть дверцу, и, зашипев от пронзившей боли, отдернула руку. Из ранки на среднем пальце обильной струйкой потекла кровь. Не успела я сунуть его в рот, чтобы утихомирить кровотечение, как меня схватили за пострадавшую руку.

— Кутеляпая, — сказал Мэл, очутившийся на заднем сиденье, и, зажав мою ладонь, принялся посасывать кончик пораненного пальца, дезинфицируя порез слюной. Палец защипало, и я дернула руку.