Синдром выгорания любви - [3]

Юлька представила, как старики пытались выбраться из горящего здания, и содрогнулась.

— Господи, как это страшно — старость, немощность, когда сам себе не можешь помочь! — Только бы не ей досталась эта тема — писать про пожар в доме престарелых. Но стоило об этом подумать, как Юля услышала голос главного редактора Егора Петровича Заурского:

— Сорнева, зайди ко мне!

Егор Петрович в местной журналистике был непререкаемым авторитетом. Когда-то в юности, попробовав силы в журналистике, он остался верен профессии навсегда. Местная газета была его любовью, его жизнью, его зеркалом, потому что главный редактор, хочешь не хочешь, но является соавтором всех без исключения материалов. Если издание плохое, смотрите, кто главный редактор.

— Писать надо о людях, — утверждал Заурский. — А то посмотришь телевизор и складывается впечатление, что у нас в стране живут только политики, преступники и гламурная богема.

Сегодня Егор Петрович был расстроен, и Юлька это видела.

— Что-нибудь случилось?

— Пожар в доме престарелых. Люди погибли.

— Да мне уж Мила Сергеевна сказала.

— Юль, я предлагаю тебе за эту тему взяться!

— Егор Петрович, может, колонкой новостей обойдемся? Там же все ясно — пожар, наверное, какая-нибудь старая проводка загорелась. Жалко бабушек-дедушек.

— Там не все просто, девочка моя.

У главреда всегда были свои источники информации. Рядовой журналист, чтобы быть в курсе событий, ходит на брифинги, пресс-конференции, читает пресс-релизы, а главреду Заурскому словно кто-то ежечасно подгоняет информационные потоки, а он только выбирает из них самое-самое. Свои источники информации Егор Петрович никогда не раскрывал, это и законом определено — защищать информисточники, и по журналистским понятиям разумно. Информация в его случае никогда не была поводом для шантажа, а использовалась исключительно в профессиональных целях.

— За нашим домом престарелых уже давно «присматривали»: поговаривали, что директор его, Антонина Михайловна, обирает стариков, она знает, где хранятся у них похоронные накопления, и как только человек отдает богу душу, а там это не редкость, Антонина первой заходит в его комнату и забирает деньги. Кроме того, предполагается, что там существуют манипуляции с квартирами стариков.

— В общем, пожар не был случайностью, — подытожила Юля.

— Очень похоже на то. Но есть еще одно обстоятельство. Во время пожара погибло несколько человек, а одна старушка умерла насильственной смертью.

— В смысле?

— Как слышится, так и пишется, Сорнева. Убили бабушку.

— Да ну, Егор Петрович! Когда пожар, всегда много путаницы. Может, на вашу бабушку горящая свая упала?

— Юля! Бабушка не моя, и горящая балка на нее не падала. Задушили ее.

— Вот это да!

— Поэтому ты возьмешься за материал, и, конечно, тут нельзя с плеча рубить, а во всем необходимо разобраться.

— А ее точно задушили?

— Журналист Сорнева, я когда-нибудь давал тебе информацию, которая не соответствовала бы действительности?

— Никогда, Егор Петрович, никогда с вами такого не случалось!

Юля вернулась к себе в кабинет озадаченная. Ей было понятно только одно — материал должен затрагивать серьезные социальные вопросы, а факты, что лягут в основу сочинения, должны быть достоверными. Следствие вряд ли поделится с ней информацией, а тиражировать домыслы и догадки никто ей не позволит. В первую очередь ей нужен герой, та самая женщина, которую убили. Сорнева пока ничего не знает о ней, но почему-то она оказалась в доме престарелых. Кому помешала бабушка — божий одуванчик?

Юля решила начать сбор информации со статистики и ужаснулась — дома престарелых горели по всей Росссии, от средней полосы до Дальнего Востока. Каждый раз это были десятки жертв и различное количество предположений, почему так происходит. Журналисты, писавшие на эти темы, утверждали, что в нашей стране каждый восьмой дом-интернат для инвалидов и престарелых не отвечает требованиям противопожарной безопасности, а по данным облстатистики почти сорока процентам населения страны требуется постоянный уход, но поддерживать в домашних условиях старого и больного человека всегда очень тяжело. Мила Сергеевна, заглянувшая в Юлькин кабинет, не удержалась от колкостей.

— Ну что, любимица главреда, получила персональное задание?

— Ой, Милочка Сергеевна, кто же любимицам задание про жуткие трагедии дает?

— Про дом престарелых будешь писать? — сочувственно произнесла ответсек.

Юлька молча кивнула, а Мила Сергеевна продолжала:

— Правильно говорят, что старость не радость, а долгая старость — это всегда немощь и скверный характер. С возрастом, увы, никто не становится мудрее, все изъяны вылезают наружу. У меня такая свекровь была у Мужа Два. — Ответсек газеты Мила Сергеевна замужем была несколько раз и своих мужей называла по номерам, — Муж Раз, Муж Два, Муж Три. Следовательно, свекровей у нее тоже было несколько — по количеству мужей.

— Если помощь какая будет нужна — обращайся. Ты ведь, Юлька, совсем молодая, а молодость старость не поймет, не потому, что ты глупенькая какая, а потому, что молодые не дозревают, что ли, до такого понимания.

— Милочка Сергеевна, что же вы меня раньше времени пугаете? Да и не про старость я буду писать, а про пожар в больнице. Согласитесь, что есть разница?