Синдром рыжей мыши - [2]
Надо попробовать! Точно, надо!
Я с грохотом отодвинула стул, потревожив задремавшую сестру, подскочила к шкафу и распахнула створки. Та-а-ак, посмотрим, что у меня тут есть…
– Ты чего, Саш? - буркнула Машка, моя старшая сестра, разбуженная скрипом створок шкафа. Открыла один глаз, слезящийся и сонный, и почти простонала: – Ты куда намылилась на ночь глядя, морковка? Не пущу никуда.
«Морковка» – прозвище, которым наградила меня Машель в нашем далёком детстве, когда я ещё в коляске лежала и гукала. Она старше меня на пять лет и, как рассказывают родители, поначалу это слово звучало в её устах как «молковка».
Став старше, я, конечно, начала возражать. Но Машку попробуй, переспорь! Она хоть и не рыжая, но xарактер у неё огненный.
– Я не сейчас! Я в перспективе! – ответила я, разглядывая полки на предмет одежды пособлазнительнее. О, наивная! Попробуй пособлазняй кого-нибудь… доской. Если кто и соблазнится, то только какой-нибудь жук-точильщик.
– В какой ещё перспективе? - удивилась Машель, окончательно просыпаясь. - Куда это ты намылилась в перспективе?
Я молчала, думая, чего бы соврать. Но Дэн же предупреждал в своём посте насчёт отсутствия связи… Как тут соврёшь?
И я решилась.
– А я в поход пойду. Студенческий. На три недели.
Машкины глаза округлились.
– В какой ещё поход? На какие три недели?!
Я недовольно попыхтела, вернулась к столу и ткнула пальцем в монитор.
– Вот. Читай!
Сестра встала с кровати, подошла ближе и плюхнулась на стул перед компом.
Минут пять Машель изучала пост Дэна, а потом ещё минут пять – комментарии под ним, фыркая и хмыкая. Под конец она совсем расхихикалась и протянула:
– Да-а-а, не повезло парню!
– Это ещё почему? – Я даже слегка обиделась. Как это – не повезло?! Ρазве можно так говорить, если я туда поеду?!
– А ты посмотри, сколько девок в комментариях отписались, и все наверняка по его душу. Хотя… с душой я, наверное, погорячилась. Короче! Нравится он тебе?
Я энергично закивала.
– Ну окей, - усмехнулась сестра, внезапно задумавшись. - В принципе, я не против. Родоков только надо уговорить.
Я умоляюще сложила ручки.
– Да помогу я тебе, помогу. И уговорить, и… наряды подобрать пособлазнительнее. Гыгы. Сколько там времени, кстати?
– Почти одиннадцать.
– О! – Машка подняла палец вверх. – Это отлично. Папенций как раз сейчас пьёт чай с печеньками, он сыт и доволен, а мамзель в душе. Пошли с папой сначала поговорим, а потом вместе на маму навалимся!
Это правильно. Не так страшен папа, как мама, особенно во время своей сезонной клубничной диеты!
И мы с сестрой, приготовившись к бою, потопали на кухню.
Папенций действительно занимался своим любимым ритуальным чаепитием. Каждый вечер он садится на кухне и пьёт чай с печеньками. Или с сухариками. Или с вафельками. В общем, что купит – с тем и пьёт.
Иногда я к нему присоединяюсь, но больше из нашей семьи никто на такие подвиги не способен. Мамзель одержима диетами несмотря на свою плоскую фигуру, а у Машки, если она поест после шести, грудь становится сразу на размер больше. Она даже шутит иногда – мол, в нашей семье весь бюст ей достался, в двойном, так сказать, размере (у неё четвёртый). И в этом, мне кажется, есть доля истины.
Увидев нас с Машель, папенций насторожился. Как он любит говорить: «Делегации мирными быть не могут». Но мы изо всех сил постарались состроить из себя мирную делегацию и заулыбались во все наши пятьдесят с лишним зубов.
Папа вздрогнул, громко отхлебнул чаю и спросил:
– Вы по мою душу пришли, да?
– Ага! – xором возвестили мы с Машкой, плюхаясь на стулья по обе стороны от папенция. В «свинью» его, короче, взяли.
– «Курабье» будете? - спросил родитель, похлопав ладонью по пакету с печенюшками.
– Да! – воскликнула я.
– Нет! – отрезала Манюня.
– Понял, – кивнул папа, выделяя мне печеньку из своих драгоценных запасов. Подумал и дал ещё одну. - Ну, выкладывайте, зачем нарушили мой вечерний покой, козявки?
– Мы не козявки! – возмутилась я, хотя, по правде говоря, я-то ещё какая козявка. А вот Машка… Ростом она под сто восемьдесят сантиметров, ноги от ушей, грудь – как два арбуза. Из сестры козявка примерно такая же, как из меня – бегемот.
Но пока я мысленно возмущалась, Машель уже серьёзно вещала:
– Пап, Сашка хочет в поход пойти. Студенческий. На три недели. Ребята там серьёзные, всё организовывают нормально, и народу будет прилично, человек пятьдесят, наверное. - Наткнувшись на мой удивлённый взгляд, сестра дипломатично уточнила: – А то и больше.
Да уж. Больше… Раза в два как минимум! А то и в три.
Страшно подумать, сколько девок, сохнущих по моему Дэну, там соберётся…
Папа молчал, жуя печеньку. Мы с Машкой умоляюще улыбались, старательно делая святые лица.
– Угу, - заключил наконец папенций. – То есть, вот это существо, - он окинул меня скептическим взглядом, – будет шататься три недели неизвестно где и хрен… тьфу, то есть, неизвестно, с кем? Ещё, небось, без связи…
– Да, – кивнули мы с сестрой.
– Угу. А ты в курсе, Сашель, что там ванны нормальной не будет?
Очень просто быть великим магом, обладая большим даром. Что же остается делать тем, у кого магии кот наплакал? На вступительных экзаменах ректор магического университета сказал Эн Рин, что она недостойна у них учиться. Можно было бы сдаться, но девушка предпочла другой путь и через несколько лет стала лучшей выпускницей курса, поступила на стажировку в Императорский госпиталь и занялась разработкой способов лечения безнадежных больных – магов, потерявших магию. И кто бы мог подумать, что в один прекрасный день пациентом Эн окажется сам архимагистр Бертран Арманиус, десять лет назад назвавший ее недостойной?
Мы не выбираем, в кого влюбляться. София Тали, с первого взгляда влюбившаяся в императора Арена, тоже не выбирала. Она не аристократка, он женат, и ее неожиданные чувства способны привести обоих к катастрофе. Хотя катастрофа уже началась. Дерзкое покушение на маленькую наследницу, семилетнюю Агату, свидетельствует о том, что вторая волна заговора против императора все-таки существует. Кого эти люди попытаются убить в следующий раз? И выживет ли сама София?
Организатор дворцового заговора уничтожен более четырех месяцев назад, но главный дознаватель Гектор Дайд, прозванный псом императора, до сих пор продолжает распутывать паутину, которую сплели заговорщики. Следы приводят Гектора на север, в маленький поселок Тиль, где вместе с отцом живет слепая шаманка Тайра. Девушка окутана такой сетью тайн, что разобраться в них будет непросто даже Гектору… И впервые в жизни ему придется выбирать между верностью императору и зовом собственного сердца.
Венец Альго не предполагает выбора между долгом и любовью. Император обязан следовать долгу всегда и не рисковать жизнью, рассудком и империей ради призрачного шанса воскресить любимую. Но даже у императоров есть чувства и слабости.
Их разделяет почти сто лет. Они волки-изгнанники, отрекшиеся от клана и стаи. Волки, так и не принявшие свою суть. Волки, так и не сумевшие стать волками... Их разделяет почти сто лет, и возможно, что они никогда не встретятся. Кроме как... во сне?..
Победить в смертельной игре – задача не из легких. Но на кон поставлена жизнь императора и благополучие империи, так что у Гектора нет выбора. Зато он есть у шаманки Тайры, которой предстоит выяснить, что ей дороже – собственная жизнь или жизнь другого человека, а также верность своим идеалам, честь и совесть. Бывает, что слепые видят лучше зрячих…
Элизабет Энн Сэмсон была печальна. Чудес на свете не бывает. Ковбой — не пара для девушки из высшего общества. Только что же делать, если грубоватый Кэд Холлистер, которому, безусловно, нет дороги в элегантные гостиные дома Сэмсонов, — единственный мужчина в жизни Бесс, заставляющий трепетать ее сердце, единственный, ради обладания которым она готова на все?..
Ее зовут Миллисент, Милли или просто Мотылек. Это светлая, воздушная и такая наивная девушка, что окружающие считают ее немного сумасшедшей. Милли родилась в богатой семье, но ее «благородные» родители всю жизнь лгут и изменяют друг другу. А когда становится известно, что Милли — дитя тайного греха своей матери, девушка превращается в бельмо на глазу высшего света, готового упрятать ее в дом для умалишенных и даже убить. Спасителем оказывается тот, кого чопорные леди и джентльмены не привыкли пускать даже на порог гостиной…
Вы пробовали изменить свою жизнь? И не просто изменить, а развернуть на сто восемьдесят градусов! И что? У вас получилось?А вот у героини романа «Танцы. До. Упаду» это вышло легко и непринужденно.И если еще в августе Ядя рыдала, оплакивая одновременную потерю жениха и работы, а в сентябре из-за пагубного пристрастия к всемерно любимому коктейлю «Бешеный пес» едва не стала пациенткой клиники, где лечат от алкогольной зависимости, то уже в октябре, отрываясь на танцполе популярнейшего телевизионного шоу, она поняла, что с ее мрачным прошлым покончено.
Жизнь Кэрли Харгроув мало отличается от жизни сотен других женщин: трое детей, уютный домик, муж, который любит пропустить рюмочку-другую… Глубоко в сердце хранит она воспоминания о прошлом, не зная, что вскоре им предстоит всплыть — после шестнадцатилетнего отсутствия в ее жизнь возвращается Дэвид Монтгомери, ее первая любовь…
Кто сейчас не рвётся в Москву? Перспективы, деньги, связи! Агата же, наплевав на условности, сбегает из Москвы в Питер. Разрушены отношения с женихом, поставлен крест на безоблачном будущем и беззаботной жизни. И нужно начинать всё с нуля в Питере. Что делать, когда опускаются руки? Главное – не оставлять попыток найти своё истинное место под солнцем! И, может быть, именно тогда удача сложит все кусочки калейдоскопа в радостную картину.
Трогательная и романтичная история трех женщин из трех поколений большой и шумной ирландской семьи.Иззи, покорившая Нью-Йорк, еще в ранней юности поклялась, что никогда не полюбит женатого мужчину, и все же нарушила свой зарок…Аннелизе всю себя отдала семье — и однажды поняла, что любимый муж изменил ей с лучшей подругой…Мудрая Лили долгие годы хранит тайну загадочной любовной истории своей юности…Три женщины.Три истории любви, утрат и обретений…