Синдром МакЛендона - [3]

— Представьте себе, да. — Она явно разглядывала меня из-за этих своих темных-претемных очков.

— Ах, корабль… «Шпигат» к таковым не относится.

Она и впрямь решила, что это смешно. Но в этот момент на наш стол обрушилось чье-то тело, за коим для пущей убедительности последовала чашка с рагу.

— Здесь всегда так весело? — поинтересовалась она.

Я нашел взглядом Гарри — он как раз сопровождал одного из граждан к двери и даже немного за дверь.

— Я так понимаю, к полуночи местечко оживляется. — Пожав плечами, я прибавил: — Но эту тему можно не продолжать.

Она легонько стукнула мой стакан своим.

— Договорились.

— Так какие планы вы возлагаете на корабль? — спросил я. И темные очки, и оборот, который начал принимать наш разговор, несколько раздражали меня.

— А как долго вы планируете оставаться на корабле? — выпалила она, напрочь проигнорировав мой вопрос.

— Как минимум, еще два месяца, одиннадцать дней и четыре часа, но это никому не интересно. — Я понизил голос: — Мне кажется, без очков вы выглядели бы куда более соблазнительно.

Я видел, что она колеблется. Она хотела что-то сказать, но я покачал головой. Тогда девушка сдвинула очки на лоб и отчаянно заморгала. Она не была ни слепой, ни альбиносом, сама судьба свила гнездо под ее веками. В любом случае она была гораздо интереснее, чем любой из клиентов Гарри, и я уже собирался продолжить в том же игривом духе, когда наконец-то осознал, что что-то здесь не так.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы разгадать эту загадку. При том освещении, на которое Гарри тратится у себя в баре, костюм покупать я бы не стал, но все же смог разглядеть, что зрачки ее глаз и не подумали шевельнуться.

Я обращаю внимание на подобные вещи.

— Бабушка, какие у тебя большие глаза, — протянул я. Что-то уже забрезжило, но я никак не мог собраться с мыслями.

— Они очень чувствительны к свету, — осторожно отозвалась она.

— Бабушка, какая у тебя белая, нежная кожа. Теперь она широко улыбнулась.

— Хорошая косметика и здоровый сон, — парировала она с явной неискренностью.

— Бабушка, какие у тебя большие зубы! — выпалил я, пытаясь протянуть время, чтобы спасительная догадка пришла раньше, чем я окажусь полным дураком.

Она смотрела на меня долго и внимательно.

— Они все еще растут. Все встало на свои места.

— Понял. Ты — вампир! — Я осторожно отодвинулся.

Ее лицо посетило кислое выражение.

— Синдром Маклендона.

— Ну я же сказал — вампир! — Тактичность никак не входит в число моих достоинств.

Она пропустила это мимо ушей.

— Что ты знаешь о синдроме Маклендона?

— Вообще-то совсем немного. — Хотя восьмичасовая вахта на пару с Элайн О'Дей подвигнет и неграмотного на прочтение «Войны и мира». — Маклендон развивается под воздействием бацилл, похожих на бациллы проказы. От обычного заболевания этот синдром отличается необычной замедленностью. Как правило, все клетки человека в последний раз полностью обновляются в начале периода полового созревания. В то время как микроб Маклендона провоцирует неоднократную замену клеток в возрасте, когда люди уже вполне взрослые.

— Достаточно верно.

— После того как некоторые газетки развопились об этом ужасе, я заинтересовался и прочел доклад Маклендона, кажется, он был в «Медицинском вестнике Новой Англии». Кое-что застряло в памяти. Он описал это заболевание как настоящий источник вечной молодости, имеющий, правда, несколько недостатков: снижение порфирина, сверхчувствительность к солнечному свету вплоть до саркомы кожи, аллергии, которых я не пожелал бы и своей бывшей жене, и еще кое-что.

Она кивнула.

— Хотя ты не совсем граф Дракула и тем более не ужасный Влад, благодаря твоему признанию наше знакомство предстает в новом свете. Насколько я помню, Маклендонов микроб воздействует на разных людей с разной силой, и для некоторых его пациентов кровь была единственной пищей, которую они могли удержать в желудке. Читая сноски, я понял, что один или двое наблюдаемых были не очень уверены в том, как они заразились.

— И?… — спросила она, поставив локоть на стол и подпирая ладошкой подбородок.

— Ах да. Подозреваю, что если отправлю тебя в санитарную инспекцию, то всего лишь выполню свой гражданский долг, — закончил я, стараясь, чтобы мой голос звучал достаточно спокойно.

Моя дама с самым довольным видом подытожила:

— Меня упекут в карантин на всю жизнь, а тебя — как минимум на полгода.

— И то верно. Это ведь Мир Шайлера. — На всем белом свете существует немало мест, где я провел бы полгода с гораздо большим удовольствием.

Повыбрасывав на улицу вечернюю норму тел, Гарри, пританцовывая, подошел к нам, чтобы заполнить возникшую в разговоре паузу.

— Ну, как вы тут, голубки?

— Если скажу — не поверишь, — предположил я. Гарри подмигнул:

— Она — что надо, Кен. Я ей все о тебе рассказал.

— Все? — удивился я. Гарри кивнул:

— Аха.

— Начинаю этому верить. Может, попозже подойдешь?

— Конечно, конечно, — ухмыльнулся Гарри и, помахав рукой, отошел.

— Гарри знает, что ты вампир? — задумавшись, спросил я Катарину.

— Нет. Честно говоря, ты — первый, кто догадался.

— Отлично! Приятно было поговорить, но я не выношу вида крови, тем более своей собственной, к тому же чую — приближается очередной приступ амнезии. Да и мамочка не велела мне болтать с людьми, которых я встречаю в барах, — поднимаясь, произнес я.