Синдром гения - [50]

Нечто, как две капли воды сходное, предлагается также в брошюре под заглавием: «Каким образом доставить министерству финансов и торговли миллиард, а вслед за тем и другие миллиарды».

Выбором сюжета маттоиды-графоманы, впрочем, не затрудняются: всякая тема для них подходяща, даже совершенно незнакомая им; но по общей части они отдают предпочтение темным, запутанным и неразрешимым вопросам, вроде, например, квадратуры круга, иероглифов, толкований на Апокалипсис, воздухоплавания, спиритизма, или же занимаются так называемыми модными, современными вопросами.

Следует еще заметить, что почти у всех маттоидов убеждения, высказываемые ими в своих сочинениях, при всем их упрямстве и настойчивости не отличаются страстностью и что насколько они бывают велеречивы и нелепы в письменной речи, настолько же в устной у них заметно благоразумие и осторожность. Ограничиваясь лишь односложными ответами на делаемые им возражения, они чрезвычайно ловко умеют представить свои бредни как что-то действительно разумное, особенно перед несведущими людьми…

Вообще эти субъекты, являясь совершенно помешанными в своих сочинениях – нередко в такой же степени, как и настоящие сумасшедшие, – оказываются довольно разумными в практической жизни, где обнаруживают и здравый смысл, и расчетливость, и даже хитрость, что делает их уже совершенно непохожими на гениальных людей, а тем более на гениальных безумцев, у которых непрактичность и неуменье устроить свои дела почти всегда бывают прямо пропорциональны литературному дарованию.

Отсюда понятно, почему многие из авторов таких, чисто патологических, бредней считаются людьми в высшей степени практичными. [По моим наблюдениям] пятеро из них состоят профессорами, трое депутатами, двое сенаторами, и никто не замечал в них особенных странностей. Наконец, такие субъекты служат советниками в государственных учреждениях, в префектуре, в кассационной палате, в провинциальных советах.

Но маттоиды способны сразу, вдруг, утратить свое здравомыслие и впасть в раздражение, даже в бешенство. Подобные случаи мгновенного проявления умопомешательства ставят иногда в большое затруднение специалистов судебно-медицинской психиатрии и заставляют их, за отсутствием общеизвестных признаков определенного френопатического состояния, делать ложные заключения, причем они или решают, что субъект притворяется, или что он совершенно здоров. Политикам же следовало бы позаботиться о лечении таких маттоидов, потому что, не принимая никаких мер против них своевременно, когда они более смешны, чем опасны, общество рискует подвергнуть себя таким бедствиям, каких, пожалуй, не могут причинить ему и настоящие сумасшедшие, так как они сразу обнаруживают свое безумие, что дает возможность оградить от них здоровых членов общества.

* * *

Есть еще разновидность графоманов, гораздо более опасная, это – люди, страдающие манией кляузничества. Они отличаются страстью судиться со всеми окружающими и в то же время считать себя жертвами их несправедливости. Такие субъекты проявляют лихорадочную деятельность; отлично зная законы, они постоянно стараются истолковать их в свою пользу, вечно переносят дела из одной инстанции в другую, бегают по судам и подают всюду невообразимое множество прошений, отношений и пр. Многие, заручившись покровительством какого-нибудь важного лица, стараются добиться успеха через него, надоедают всем и каждому и в конце концов достигают-таки своей цели всевозможными способами, в расчете на снисходительность присяжных.

Подобно тому как эротоманьяк влюбляется в идеальную женщину и воображает себя любимым ею, хотя она его никогда и не видела, кляузник думает, что правосудие существует лишь для защиты его интересов; если адвокаты и судья не помогают ему, он считает их своими врагами и старается всячески досадить им. Нередко такие маттоиды видят в собственной тяжбе нечто священное и готовы сделать какой угодно вред лицам, не разделяющим их убеждения.

Я заметил, что у всех подобных субъектов бывает совершенно сходный почерк, все они пишут сильно удлиненными буквами и, подобно графоманам, злоупотребляют грамотностью; но выражения у них резче, темы более личного характера, так что они лишь мимоходом затрагивают иногда социальные, религиозные и другие вопросы.

Гений о самом себе (Из книги С. Дали «Дневник одного гения». Перевод с французского Н. Захаровой)

Я посвятил Пикассо поэму, где собрал воедино все мысли и предчувствия о гениальных опытах того, кого считаю своим вторым отцом.

Феномен биологический и династический который составляет кубизм Пикассо был первым великим имажинативным каннибализмом превзошедшим экспериментальные амбиции современной математической физики. Жизнь Пикассо заложит еще не понятую полемическую основу в соответствии с которой физическая психология снова пробьет брешь из живой плоти и кромешной тьмы в философию. Ибо по причине материалистических анархических и систематических идей Пикассо мы сможем познать физически экспериментально и не обращаясь ко всяким «проблематическим» психологическим новшествам с кантианским привкусом «гештальтизма» всю нищету удобных и ограниченных в пространстве объектов сознания со всеми их трусливыми атомами ощущений бесконечных и дипломатических.