Символы. Песни и поэмы - [40]

Шрифт
Интервал

Охотно бы ушла я с ним в долины, в степь,

Мечтать, грустить, внимать свирели сладкогласной,

Глядеть на твой закат, о лучезарный Феб…

Плела бы я венки, пастушкою гуляла,

   Соломенная шляпка мне пристала,

   И, право, я люблю горячий хлеб.


     Кавалер

Я буду спутник ваш, Анета, —

Уйдем туда, под тень лесов;

Хотя мне жаль немного света,

И маскарадов, и балов —

Но рад я скрыться от укоров

Родни озлобленной моей,

От беспощадных кредиторов

И от проклятых векселей!

* * *

Среди обнаженных скал над пропастью

Клотальдо указывает Сильвио на пролетающего орла.


     Клотальдо

Взгляни, мой сын, орел над нами,

Покинув скучный дольний мир,

Стремится плавными кругами

В недосягаемый эфир.


     Сильвио

Отец, я догоню орла,

Взберусь на каменные кручи,

Его настигнет в самой туче

Моя пернатая стрела!


     Клотальдо

Он обгонять умеет бури;

Не раз он в вихре грозовом

Встречал, как ласку, Божий гром,

Дитя заоблачной лазури!..


     Сильвио

Ужели робкий, пристыженный

Смотреть я молча осужден,

Как в небесах исчезнет он,

Лучами солнца озаренный,

И отомстить ему нет сил…


     Клотальдо

О, если, друг мой, разлюбил

Ты нашей скромной жизни сладость, —

Есть мир иной, иная радость…


     Сильвио

Как я беспомощен и слаб!


     Клотальдо

О чем ты слезы льешь?


     Сильвио

           Я раб…

……………………


     Клотальдо

Вина отведай…


(Подает ему кубок с сонным напитком. Сильвио пьет.)


     Сильвио

     Лучшей доли

Я не узнаю никогда!..

Среди томленья и стыда

Я должен вечно жить в неволе!..


     Клотальдо

Скажи, о чем твоя печаль,

Чего ты хочешь?


     Сильвио

     Сам не знаю…

Я рвусь душой куда-то вдаль,

Но силы нет — и я страдаю…

О, если б мог, я б полетел

Туда, в заоблачный предел…


(Сильвио лежит на скале и молча смотрит на небо. Потом глаза его под действием сонного напитка смыкаются, и, засыпая, он говорит с улыбкой.)


     Сильвио

Я крылья чувствую, и рада

Душа подняться от земли…

Прощай!.. Уж грохот водопада

Едва мне слышен издали…

Как сладко, страшно… Сердцем чую

Я беспредельное кругом,

Но выше… выше… и орлом

Лечу я в бездну голубую!..


(Засыпает; являются слуги и уносят его.)


     Клотальдо

(один)

Дитя мое, прости!

* * *

В королевском дворце

Толпа придворных и дам. Сильвио. Шут.


     Сильвио

О где я? Что со мной? Ужель все это сон?..

За миг лишь перед тем уснул я над стремниной,

Беспомощный, нагой, под шкурою звериной, —

И вдруг мелодией волшебной пробужден —

Я не в глухом лесу, а в царственном покое,

Над головой моей — не синева небес,

А складки голубых, таинственных завес,

Не камни подо мной, а ложе золотое…

И девушки, склонив серебряный сосуд,

     Мне воду розовую льют.

Благоуханьями обрызганного тела

Их руки нежные касаются порой,

Мне кудри расчесал их гребень золотой,

И ткань пурпурная, как облако, одела

Мне члены мягкою, ласкающей волной.


     Шут

Еще вопрос никем доныне не решен,

Где твой конец, о Жизнь, твое начало, Греза,

Где бред мечтателей, где будничная проза,

Где — истина, где — ложь, действительность и сон:

Все в этом хаосе подвижно, мутно, слито,

И вереницею полубезумных снов,

Как бледно-радужной гирляндою цветов,

Существование волшебно перевито.

Не вдумывайся в жизнь, разгадки не найдешь,

Коль можешь верить — верь в пленительную ложь.


     Сильвио

Кто ты?


     Шут

     Я шут.

Так люди мудрецов непонятых зовут.


     Сильвио

Но что ты делаешь?


     Шут

      Смеюсь я надо всем.

   И ни любовью, ни врагами,

   Как буревестник над волнами,

Как вольный вихрь, — не связан я ничем.

   Смеюсь над верой и неверьем,

   Смеюсь над глупостью людей,

   Над рабством, злом и лицемерьем,

   И над величьем королей.

   Я полон дерзостной отваги,

   Я здесь презреннейший из всех, —

   Но прямо в сердце, лучше шпаги,

   Разит ударами мой смех!..


     Первый министр

(на пурпурной подушке подает Сильвио корону)

Великий государь, в благоговейном страхе

Позволь склониться мне и к трону подойти,

     Чтоб здесь, у ног твоих, во прахе

     Тебе корону поднести.


     Верховный судия

(на подушке подносит Сильвио золотой скиптр)

Вот скиптр, могучий царь, твой грозный атрибут.

Пускай же под его хранительною сенью

Все добродетели в стране твоей цветут

И, длани царственной покорны мановенью,

К тебе, наш судия, на неподкупный суд

Земные племена, как воды, притекут!


     Шут

Я видел грозного судью;

   Упитанный и жирный,

Склонил он голову свою

   С улыбкой детски мирной.

Недаром лик его так горд

   И потом блещет ярко:

Он переваривает торт

   И трюфели с пуляркой.

Очки сползли, и взор померк,

   И на нос муха села;

Не слышит он, как тощий клерк

   Пред ним читает дело…

Судья так громко захрапел,

Что вдруг прервалось чтенье дел,

   И муха улетела…

……………………………………


     Главный казначей

(подносит Сильвио червонцы)


Вот золото, мой царь.


     Сильвио

     Как блещут эти свитки,

Как весело звенят они в руках!


     Казначей

В подвалах у тебя, в железных сундуках,

Мерцая, тихо спят нетронутые слитки

И только слова ждут, чтоб вырваться на свет

И загреметь дождем сверкающих монет.

Их схватят с жадностью протянутые руки,

Благословят тебя промышленность и труд,

Искусства вольные, ремесла и науки,


Еще от автора Дмитрий Сергеевич Мережковский
Петр и Алексей

1715 год, Россия. По стране гуляют слухи о конце света и втором пришествии. Наиболее смелые и отчаянные проповедники утверждают, что государь Петр Алексеевич – сам Антихрист. Эта мысль все прочнее и прочнее проникает в сердца и души не только простого люда, но даже ближайшего окружения царя.Так кем же был Петр для России? Великим правителем, глядевшим далеко вперед и сумевшим заставить весь мир уважать свое государство, или великим разрушителем, врагом всего старого, истинного, тупым заморским топором подрубившим родные, исконно русские корни?Противоречивая личность Петра I предстает во всей своей силе и слабости на фоне его сложных взаимоотношений с сыном – царевичем Алексеем.


Юлиан Отступник

Трилогия «Христос и Антихрист» занимает в творчестве выдающегося русского писателя, историка и философа Д.С.Мережковского центральное место. В романах, героями которых стали бесспорно значительные исторические личности, автор выражает одну из главных своих идей: вечная борьба Христа и Антихриста обостряется в кульминационные моменты истории. Ареной этой борьбы, как и борьбы христианства и язычества, становятся души главных героев.


Полное собрание стихотворений

«… Мережковский-поэт неотделим от Мережковского-критика и мыслителя. Его романы, драмы, стихи говорят о том же, о чем его исследования, статьи и фельетоны. „Символы“ развивают мысли „Вечных Спутников“, „Юлиан“ и „Леонардо“ воплощают в образах идеи книги о „Толстом и Достоевском“, „Павел“ и „Александр I и декабристы“ дают предпосылки к тем выводам, которые изложены Мережковским на столбцах „Речи“ и „Русского Слова“. Поэзия Мережковского – не ряд разрозненных стихотворений, подсказанных случайностями жизни, каковы, напр., стихи его сверстника, настоящего, прирожденного поэта, К.


Антихрист (Петр и Алексей)

Трилогия «Христос и Антихрист» занимает в творчестве выдающегося русского писателя, историка и философа Д.С.Мережковского центральное место. В романах, героями которых стали бесспорно значительные исторические личности, автор выражает одну из главных своих идей: вечная борьба Христа и Антихриста обостряется в кульминационные моменты истории. Ареной этой борьбы, как и борьбы христианства и язычества, становятся души главных героев.


Бремя власти

Тема власти – одна из самых животрепещущих и неисчерпаемых в истории России. Слепая любовь к царю-батюшке, обожествление правителя и в то же время непрерывные народные бунты, заговоры, самозванщина – это постоянное соединение несоединимого, волнующее литераторов, историков.В книге «Бремя власти» представлены два драматических периода русской истории: начало Смутного времени (правление Федора Ивановича, его смерть и воцарение Бориса Годунова) и период правления Павла I, его убийство и воцарение сына – Александра I.Авторы исторических эссе «Несть бо власть аще не от Бога» и «Искушение властью» отвечают на важные вопросы: что такое бремя власти? как оно давит на человека? как честно исполнять долг перед народом, получив власть в свои руки?Для широкого круга читателей.В книгу вошли произведения:А.


Смерть Богов (Юлиан Отступник)

Трилогия «Христос и Антихрист» занимает в творчестве выдающегося русского писателя, историка и философа Д.С.Мережковского центральное место. В романах, героями которых стали бесспорно значительные исторические личности, автор выражает одну из главных своих идей: вечная борьба Христа и Антихриста обостряется в кульминационные моменты истории. Ареной этой борьбы, как и борьбы христианства и язычества, становятся души главных героев.