Символы. Песни и поэмы - [10]

А Господь — Небесный мой Отец!

Будьте же свидетелями, братья,

Я хочу быть бедным, и таким

Как родился — слабым и нагим

Кинуться Спасителю в объятья!»

VII

У него ни палки, ни мешка,

Опоясанный веревкой, нищий,

Он в одежде грубой мужика

Просит именем Христовым пищи

По глухим селеньям, городам,

По большим дорогам и полям

Ходит, проповедуя народу:

«Вы найдете в бедности свободу:

Прежде ваших просьб Создатель сам

Знает, братья, все, что нужно вам.

Для чего ж печетесь вы без меры

Об едином хлебе, маловеры?

Вы не лучше ль лилией полевых?

А меж тем не ткут они, не сеют,

Но цари одеться не умеют,

Как одета каждая из них.

В Божьем мире — людям места много.

Что ж вы спорите — „мое“, „твое“?

Не тому учил Спаситель: все,

Что прекрасно, нам дано от Бога.

Не одна ли общая земля,

Как один небесный свод над нами?

Для чего ж вы делите межами

Господа цветущие поля?

Кто же в тени путнику откажет,

На чужую ниву не прикажет

Падать росам, кто про золотой

Солнца луч дерзнет сказать: „он мой“?

У тебя Создатель твой на лозах

Наливные гроздья позлатил,

У тебя Он в благодатных грозах

Твой поникший колос напоил,

Он скорбит о бедном и богатом,

Воздает за зло тебе добром,

Отчего ж и ты не хочешь с братом

Поделиться хлебом и вином?

О, помиримся, окончим битву,

Пусть навеки общим будет все,

И сольем сердца в одну молитву:

Да приидет царствие Твое!»

VIII

Жил Сильвестр в горах, на дикой круче,

Словно зверь, в расщелине скалы.

Вкруг него ходили только тучи,

Да летали с клекотом орлы.

На полу пергаментные книги,

Бич железный, цепи и вериги.

Вдоль стены уступ гранитных скал

По ночам подушку заменял.

Не согнувшись встать нельзя, так низко

В тесной келье… В бездне, глубоко

Лишь поток гремит, — и далеко

Все земное, только небо близко.

IХ

И Франциск мечтает: «Не уйти ли

От людей, от шумных городов,

От тревоги, суеты и пыли

В свежесть и безмолвие лесов?

Там, в горах, где не было доныне

И следа людского, — в тишине

Жить и умереть наедине

С Господом лицом к лицу в пустыне».

Говорил Сильвестр Франциску: «Плоть,

Плоть проклятую смири цепями

И бичом железным, и постами,

Чтоб простил грехи твои Господь.

У тебя, мой сын, в уме лишь радость,

Песенки веселенькие, смех!..

Словно пчелки на цветы — на грех

Мы летим и пьем мирскую сладость!..

Смехом люди бесов лишь зовут.

И, внимая радостному кличу,

Дьяволы на грешника бегут,

Как борзые в поле на добычу…

А потом, когда умрет он — в ад

Крючьями да вилами влачат

Господом отринутую душу,

И коптят, и жарят над огнем,

Как на святках мы свиную тушу

На железном вертеле печем:

Вельзевул углей обложит грудой,

Уксусом и желчью обольет,

И на стол он лакомое блюдо

Самодержцу ада подает.

Люцифер на троне лучезарен

За роскошной трапезой сидит,

И, отведав грешника, кричит

Повару сердито: „Недожарен!“

Бесы вновь в огонь его влекут

И, крутя на вертеле, пекут.

Прежде радость ты любил земную,

Прежде песни пел ты на пирах,

Подожди ж — у дьявола в когтях

Запоешь ты песенку другую!»

И умолк отшельник. Замирал

На устах eго зловещий хохот,

В тишине пустыни отвечал

Лишь потока дальний вечный грохот…

Х

От него Франциск в раздумье шел:

Он жалел монаха всей душою.

Темный свежий бор и ясный дол

Манят к счастью, миру и покою.

Понимал он все, о чем в листве

Радостные птицы щебетали,

Понимал, о чем в сырой траве

Мошки в солнечном луче жужжали,

Все, что ключ шептал на ложе мха;

Сердце чисто, дух его свободен,

Нет! не верит он во власть греха,

В смерть, и в ад, и вечный гнев Господень.

Ликованья больше в Небесах

Об едином грешнике спасенном,

Чем о многих праведных мужах.

Только в сердце, злобой омраченном —

Скорбь и ужас, только лица злых

Полны грустных дум в молчанье строгом,

А в душе у добрых и простых —

Радость бесконечная пред Богом!

ХI

Папа Иннокентий утвердил

Орден нищих братьев. Мало верил

Он во все, чему Франциск учил.

Но умом расчетливым измерил

Выгоду возможную для пап:

«Пусть, — он думал, — мысль невыполнима,

Жить нельзя без денег, но для Рима

Во Франциске будет верный раб!..»

Проповедовать по всей вселенной

Миноритам папа разрешил.

Десять лет с тех пор Франциск смиренный,

Hищий, по Италии ходил.

И когда родные Апеннины

Скрылись за далекий горизонт,

Обошел Испанию, Пьемонт,

Францию, Савойские долины.

Тот, кто видел раз его, не мог

Позабыть: идут к нему крестьяне,

Женщины, сеньоры, горожане

И разбойники с больших дорог.

Все они в одно сливались братство

И в одну великую семью,

Покидали родину свою,

Дом, детей и славу, и богатство.

XII

Было раз великое собранье

Нищих братьев. Сотнями пришли

Воины Христа на совещанье,

Босоногие, со всей земли.

В Умбрии, в благословенном крае,

Собрались толпы учеников

На равнине у Сполетто, в мае,

Меж зеленых сосен и цветов.

Там, в полях, не гнезда птиц небесных,

Это — кельи иноков святых,

Это — кущи из ветвей древесных

И зеленых листьев молодых.

Все кругом объято тишиною, —

Только гул божественных псалмов

Издали сливается порою

С пеньем птиц и шелестом дубрав.

Там, под кровлей из ветвей душистых,

Пахнет влажной зеленью в тени,

Там в молитвах и беседах чистых

Протекают сладостные дни.

Ни о чем не споря, не жалея,