Симулятор. Задача: выжить - [6]

— Документы, — сказал второй.

Он сзади «уазик» обошел, и я сразу понял, что шофер беленький за рулем, — он нормальный, по сравнению с командиром. Совсем нехороший старший сержант был... Пахло рвотой от него, брюки, сапоги — все в пятнах, а лицо — как будто кожу сняли с него и опять натянули, да.

— В вагончике документы, — говорю. — Могу провести, показать. Коттедж строим, там, в поселке.

Слушай, этот с прыщами смотрел на меня, а слов как будто не слышал, глаз у него левый дергался. Еще мне совсем не понравилось, как он автомат держал, как будто я убегать собирался, да? Я разве от милиции когда-нибудь бегал? Мне незачем бегать, я честно работаю, чужого не беру, закон не нарушаю.

— Еще кто тут с тобой? — Сержант все время фыркал, как лошадь, потому что ему в рот затекали капли пота, а тут как визгнет: — Ты мне врать не вздумай!

Я им врать не собирался, да как объяснишь, что в нашей семье с детства ко лжи не приучены. Некому тут объяснять, да.

— Слушай, один я тут, ребята в город уехали. Вот клея нету, электричество тоже не подвели, шлифмашину включить не можем... Ягоду собираю.

Что-то с моим голосом непонятное произошло, вроде как эхо появилось. И темно вокруг стало, мне проморгаться даже захотелось. Будто перед грозой темнота.

— Огнестрельное, холодное есть с собой?

— Да откуда? Вот ножик перочинный...

— Давай сюда! — сказал прыщавый и покачал стволом. — Лезь в машину, на месте разберемся, что за стройка у тебя...

— Да зачем в машину? Разве я нарушил что-то?

А сам думаю — совсем чокнулись, уже в лесу гулять нельзя. Самая большая страна в мире. Земли столько, что целый день можно идти, и ни одного человека не встретишь, а все равно, если ты не русский — нигде свободно ходить нельзя...

Слушай, когда перед носом автоматом размахивают, что тут сделаешь? Ничего не сделаешь. И я полез в машину, а дурак этот грязный захлопнул дверь. Мне отец мой, пусть земля ему пухом будет, всегда говорил, что с милицией спорить нехорошо. Вот и вырос послушный, да...

Внутри у них совсем нечем дышать было, совсем. И темно уже стало так, что сержант за рулем зажег фары.

— Комар, на кой он нам сдался? — спросил беленький.

— Пригодится, — сказал краснорожий.

Он не сразу сел, а озирался долго. Я тогда подумал, что, наверное, из зоны уголовники сбежали. Хотя зоны возле поселка нет никакой. Потом старший сержант занял свое место и стал на меня смотреть. Нехорошо так смотрел, как будто я преступник. И снова автомат на меня наставил. Голова у него совсем мокрая от пота была, и волосы в перхоти.

— Видел кого в лесу?

— Никого. Ягоду собирал, голубику...

— Что-нибудь слышал, может? Взрывы, выстрелы? Я задумался немножко.

— Взрыва не было, — говорю, — но два раза снизу толкнуло...

— Машину не видал? Такую же, как у нас, «УАЗ»? Должна была мимо тебя проезжать!

— Не, никого не было...

Тут беленький по газам сильно ударил, я чуть губу о спинку, где железо, не разбил. Вперед как качнуло, заглянул я за кресло случайно, и, мамой клянусь, сердце сжалось. Слушай, что-то у них в машине случилось все-таки. Я кровь повидал, не ошибусь, это точно. Не хочется вспоминать, где кровь повидал, не дай Бог никому такого, да. У блондина с чудным именем Нильс под ногами коврика не было, газеты на полу рваные лежали, пропитались насквозь, и спидометр, и руки у него, и под ногтями...

Тут мне первый раз страшно стало. Решил я, что не милиция это вовсе, а убийцы из колонии сбежали.

— Кофем пахнет, — сказал тот, что за рулем. — Я фигею, откуда тут кофе?

Я принюхался — и точно. Оказывается, я еще раньше, пока ягоды собирал, аромат кофейный слышал, да. Только думал о другом, о дочерях думал. Им поступать скоро, а денег мало...

Некому тут было кофе варить. До поселка еще через горку, вдоль озера, только там коттеджи первые. Но пахло так, что слюни в рот сами побежали, мамой клянусь!

— Нильс, трогай, — приказал прыщавый Комар, и ко мне снова: — Кому коттедж строишь?

Этот сержант, он мне, наверное, сыном мог быть. Конечно, если бы я сына рано родил. Но неважно, да? Важно, что они всегда на «ты» говорят. В России все начальники на «ты» говорят, а сами любят, когда их на «вы». Я обижался вначале сильно, да. Потом привык, никуда не денешься. Хочешь дружить с милицией, будешь терпеть...

— Литичевскому строим, Павлу Осиповичу...

— Проверим... Много вас? Откуда приехали? — Он словно словами в меня кидался, а сам, как сказать, весь напряженный был, ответов не слушал. И потел страшно, насквозь мокрый, да. Я тоже потел, хотя к жаре привычный. Но я тогда подумал, что это только в машине у них так жарко, потому что окна никак нельзя отворить. Милицейская машина, в них всегда неудобно, да...

— Шесть человек... — говорю. — Из Дербента.

— Почему я тебя не помню? Регистрацию где получал?

— Я в Кронштадте прописался...

— Трубка есть у тебя? Телефон, ну?!

Телефон я в лес не взял, но ответить не успел, потому что беленький сержант на тормоз наступил.

— Что?! Опять?! — закричал прыщавый.

— Вон там, справа, — ответил Нильс. Только он не Нильс, его Сашей зовут, да.

Мы как раз пересекали просеку с высоковольтной линией. До просеки лес был мелкий, зеленый, зато дальше к озеру спускался настоящий сосновый бор. Я не сразу увидел, что там Саша такое показывает, потому что вверх смотрел.