Симулякры доктора Хьюго - [20]

— Это будет длиться вечно, Хью, и я уже не смогу тебе помочь.

Доктор задумался.

— Моя семья… как они там?

Отец обнял старого ученого.

— С ними все хорошо.

— А дочь?

— Она выросла. Очень похожа на тебя. Я навещаю их каждый день. Не надолго, но у меня найдется время для каждого — такая моя работа.

Мужчина продолжал толкать камень вверх. С каждым шагом бедолаге становилось все труднее. Чем выше он забирался, чем сильнее толкал свою ношу вперед, тем тяжелее она казалась ему. Вот уже конец. Капельки пота градом скатывались по сморщенному лицу. Напряженные мышцы превратились в камень. Все, нет больше сил! А вершина так близко! Совсем чуть-чуть! Осталась самая малость. Последний рывок, напряжение сил и кончатся муки…

Но нет. Руки соскальзывают и камень с огромной скоростью летит вниз. Крики и хруст опять разносятся по черной пещере. Затем удар. Камень врезается в опору и куски камней падают с потолка вниз. Затем цикл повторяется вновь. Мужчина безропотно выходит на тусклый свет, становится за камнем и, не произнеся и слова, начинает все заново. Отец молча проводил его взглядом, потом отвел Хьюго в сторону, где вскоре появился яркий свет. Небо над головой стало синим, солнечные лучи впервые осветили черную пещеру. И только Отец, встав за краем появившегося невесть откуда домом, остался в тени. В воздухе появился детский смех, голоса многих окружили доктора Хьюго и вскоре он увидел людей. Тех самых, что давным-давно ненавидел и всячески старался избегать. Они смеялись, разговаривали. Несколько человек, не обращая внимания на Хью, беседовали о новостях. Они будто не видели его, даже когда он встал между ними и попытался что-то сказать. Рука прошла сквозь одного из них, потом все тело. Как призрак, Хью блуждал среди них, выглядывая свою семью. В конце концов он набрел на дом в конце улицы. Открыл калитку и будто ведомый неведомым чувством, переступил порог, где через мгновение увидел жену.

Она играла с детьми — их было двое. Малышка Ира подросла, как и говорил Отец; стала похожим на Хью. Док подошел к ней, присел рядом и позвал к себе, но дочь не услышала его. Он повторил ее имя, но теперь значительно громче, потом крикнул, что было силы, но за воплем не последовало ничего. Дочь так и осталась сидеть на полу, перебирая миниатюрные платья для своей куклы.

— Она не услышит, Хью, — отозвался Отец, подходя к нему из-за спины. — И жена твоя тебя не услышит.

— Я… хочу с ними… поговорить.

— Прости. — Отец сжал его и буквально понес на своих руках обратно к выходу. Хью пытался вырваться. Начал брыкаться всем телом, но хватка Отца была столь крепкой, что не дала ему и маленького шанса на высвобождение. — Я и так пошел у тебя на поводу и сделал больше, чем ты просил. Нам больше нельзя здесь оставаться, нужно уходить.

— Нет-нет-нет, — молил Хью. — Пожалуйста, Отец! Я хочу еще побыть с ними! Пожалуйста! Ира! Ира! Это я — твой папа! Ира-а-а!

Все изменилось. Пещера исчезла и преобразилась в его глазах в считанные мгновения. Он опять вернулся в бар «Киммер», увидел, что сидит за барной стойкой и перед ним налитый стакан водки. Блестящая жидкость колыхалась в стакане как будто ее только что поставили перед ним и содержимое продолжала успокаиваться, чтобы воцарился штиль. Людей вокруг не было, тишина висела мертвым грузом во всем помещении. Он слышал голоса, какие-то крики будто из преисподней. Они звали его к себе, молили о помощи и проклинали. Где-то он мог различить слова, но чаще всего это был просто шум и неразборчивое месиво из слов и звуков, когда ни одно из них не складывалось в осмысленный текст.

— Люди живут всего один раз, но я дарую им возможность прожить тысячи жизней. Почему никто не ценит этого? Я всегда благосклонно относился к вам всем, без исключения. Старался вникать в проблемы каждого и удовлетворять по мере возможности. Но, увы, человек так устроен, что в этом мире он не может быть доволен до самого конца. Я понял это слишком поздно, но сути своей это вряд ли изменит. Я люблю людей, вы мне нравитесь. Хотя бы тем, что у вас всегда только один шанс: одна жизнь, одна смерть. Мы же завидуем вам, потому что не можем испытать ничего подобного, ведь сама жизнь нами расценивается как нечто перманентное, вялотекущая река безмятежности, где нет конца и края, нет границ. Есть лишь рамки, берега за которые мы не можем переступить, но все остальное мы берем с лихвой и избытком.

IV

— С тобой все в порядке? Ты плохо спал.

Лена лежала рядом, поглаживая Хью по плечу и целуя, вспоминая как ей было хорошо и как бы хотелось, чтобы ничего из того, что произошло прошлой ночью, не заканчивалось и переросло в нечто большое, о чем она мечтала уже очень давно.

— Я в порядке.

— Ты видел сон?

— Да.

— Что там было?

— Ничего такого.

Он врал. Док видел семью в очередной раз. Воспоминания так и лезли ему в голову. Иногда их приходилось отгонять, отбиваться, словно от роя, но вскоре принимал, поглощенный ими и полностью поверженный. Эта ночь не изменила в его жизни ровным счетом ничего. Она пришла чуть позже, когда он уже был в своей квартире, работая в поте лица над новым препаратом, который, как он считал, должен был повторить тот прорывной эффект, который когда-то сам испытал. С самого начала дела не заладились. Ему казалось, что все хорошо, что расчеты верны и даже какое-то время получал приличные результаты, но вскоре опыт застопорился. Все полетело из рук. Прогресс застрял где-то на четверти пути и больше не сдвинулся. Это привело его в ярость. Он кричал, бил и швырял все, что попадалось ему под руки. Гнев переполнил чашу терпения и Хью почувствовал, что был обманут Отцом. Женщина же появилась в тот самый, момент, когда он собирался уходить. Вернуться в бар и потребовать объяснений, а она успокоила его. Подействовала расслабляюще, стоило ему только посмотреть на нее. Увидев на полу разбросанные колбы, битое стекло и разорванные тетрадные листы, сразу все поняла. Ей даже не пришлось задавать вопросы — для нее все было понятно. Потом все случилось как-то само по себе. Слов практически не было, он схватил ее и повалил на кровать, обняв так сильно и крепко, что вырваться у нее шансов не осталось совсем.