Симпсоны. Вся правда и немного неправды от старейшего сценариста сериала - [11]

«Вы читаете «Гарвардский пасквилянт»?» – пораженно спросил я.

«Годами уже читаем, – ответил он. – Но там раньше не было ничего интересного».

Заодно они наняли моего соседа по общежитию и соавтора Эла Джина. Так что через месяц после выпускного мы переехали в Нью-Йорк и поселились в Сохо, в шикарном лофте над шляпным заводом. В «Национальном пасквиле» у нас был свободный график; мы писали что хотели и зарабатывали по 22 500 долларов в год. Сегодня кажется, что это немного, но в 1981 году это все равно было очень мало.

Мы с Элом быстро отличились публикацией под названием «Судья Тергуд Маршалл: Как смотреть грязищу». Звучит нелогично, но факт: в восьмидесятые годы Верховный суд был вынужден отсматривать огромное количество порнографии в рамках дел, связанных с Первой поправкой к Конституции. Некоторые судьи отводили глаза во время просмотров, другие вообще их бойкотировали. Судья Тергуд Маршалл приносил поп-корн!

Это была дурацкая, издевательская статья, где мы приписали Тергуду много сомнительных шуток типа: «Феликс Зискер, пососи мою сосиску» и «Скажите медведю, что я тут единственный черный и волосатый». Мы небезосновательно думали, что Тергуд никогда этого не прочитает. Но если уж прочитает, то ему наверняка понравится!

Десять лет спустя, когда Маршалл скончался, его некролог был опубликован на первой полосе Los Angeles Times. Первый абзац рассказывал, что он был первым афроамериканцем, назначенным в Верховный суд. Второй абзац – о его карьере юриста и нашумевшем деле «Браун против Совета по образованию». Уже в третьем абзаце говорилось: его настолько взбесила публикация в «Национальном пасквиле», что Маршалл инициировал расследование ФБР в отношении журналистов. То есть да, где-то на меня заведено дело.

Хоть нам и нравилась работа в «Национальном пасквиле», мы с Элом мечтали о чем-то большем. Поэтому после работы мы садились за другие проекты – наброски книг, пилоты для ТВ – в надежде, что что-нибудь выстрелит. Однажды мы даже написали сценарий для рок-звезды Мита Лоуфа. Когда мы принесли текст мистеру Лоуфу (так его надо было называть), его секретарша сказала: «Приходите на следующей неделе, и мы дадим вам пять тысяч долларов».

Мы пришли на следующей неделе… а мистер Лоуф исчез. Офис стоял пустой. Насколько я помню, они заколотили окна досками на случай, если я приду за гонораром. и окажусь зомби.

Это была моя первая работа в кинематографе.

Последняя работа в кинематографе была в 2016 году. Я продал оригинальный сценарий очень известному продюсеру, обладателю «Оскара». Он до сих пор должен мне 250 000 долларов. Мораль такова: «Успех не измеряется в заработанных деньгах. Он измеряется в количестве людей, готовых вас на эти деньги напарить».

Через десять месяцев после того, как мы начали работать в «Национальном пасквиле», нас с Элом позвали в Голливуд писать шутки для новой комедии. Об этом фильме вы, возможно, слышали. Он называется «Аэроплан 2: Продолжение». Возможно, вы его смотрели – это настолько ужасная комедия, что она получила награду во Франции. (В последнее время отношение к фильму изменилось. Кто-то недавно прислал мне подкаст, в котором его нахваливает Квентин Тарантино, а ведущий постоянно переспрашивает: «Вы точно имеете в виду «Аэроплан 2»?»)

По поводу фильма нам позвонил его сценарист и режиссер Кен Финкельман. Сначала он хотел привлечь наших друзей Тома Гэммила и Макса Просса, но они были заняты и порекомендовали нас. (Возможно, вы помните их по первой главе: они отказались от работы в «Симпсонах» и порекомендовали нас.) Финкельман позвонил в воскресенье вечером; в понедельник утром мы уволились из «Национального пасквиля», отменили аренду квартиры и помчались в Голливуд. Наша квартирная хозяйка не без горечи, как мне показалось, отправила в Лос-Анджелес единственную коробку с нашими пожитками – там были зимние куртки.

Вечером вторника мы были уже на съемочной площадке «Аэроплана 2». Съемки были в разгаре, и, когда какая-то шутка не получалась, нас просили придумать что-то посмешнее – и быстро. Мы работали в крохотном деревянном сарае прямо в павильоне, где было страшно жарко из-за осветительных приборов. Это был, в сущности, карцер, куда запирают заключенных в южных фильмах про тюрьму.

Это была тяжелая, напряженная работа – отличная тренировка перед будущей карьерой на ТВ, и многие наши шутки попали в финальный фильм. Еще мы тусили со звездным актерским составом, включавшим множество приятных людей. И Уильяма Шатнера.

Годы спустя мы вернули долг Кену Финкельману, дав ему постоянную работу в «Симпсонах». Он пришел в офис, решил, что ему не нравится, и через два часа уволился – рекорд «Симпсонов».

Где Джонни?

После «Аэроплана 2» мы с Элом получили еще одну работу – писать сценарий черной комедии под названием «Трусы», действие которой происходило во Вьетнаме. Эл отправил копию реальному ветерану Вьетнама, который ответил: «Я хотел бы убить того, кто это написал».

Желание ветерана исполнилось: этот сценарий убил нашу карьеру. Фильм так и не был снят, а нас выгнали из кинобизнеса. (Мы вернулись туда только через двадцать лет, когда писали «Симпсонов в кино».)