Симпозиум мыслелетчиков - [7]

Мы с Боруевым обмениваемся изумленными взглядами, а потом начинаем как можно быстрее прыгать к мыслелету, следя лишь за тем, чтобы соблюдать равновесие. Лейтенант Виадер встречает нас вздохом облегчения. «Ну, — говорит он, — а я — то уж опасался, как бы с вами чего не случилось». Запаса тепла в скафандрах хватило ненадолго, и холод дал о себе знать. Но мы уже согрелись. Рассказываем Виадеру о своем открытии, однако Виадер принимает наши сообщения довольно скептически. «Должны же они как-то ориентироваться на местности и общаться друг с другом», — утверждает он. И разумеется, он прав! Может быть, не обладая зрением, они особенно развили другие органы чувств, например обоняние? В принципе это возможно, но в таком случае они, несомненно, обратили бы внимание на характерный запах, исходящий от наших скафандров.

Мы еще раз задумываемся над этим. Трехногие нас не видят, не видят совсем, так, словно мы для них воздух, словно мы прозрачные. Мы приходим к выводу, что орган зрения аборигенов реагирует на волны, которые проникают сквозь нас, не отражаясь и не преломляясь. Это длинные радиоволны! Гипотеза довольно сомнительная. Аборигены невысоки, в них метра полтора. Если бы мы оказались правы, приемные рецепторы планетян должны были бы достигать сотен метров, если не километра!

Мы решаем проверить свою гипотезу, что не так-то легко: наши приемопередающие устройства работают в метровом диапазоне. Значит, возвращаться на Землю? Признаюсь, друзья, надо было рассмотреть и такую возможность. Но Боруев решает изменить настройку приемника. И оказывается, планета прямо-таки окутана длинными и сверхдлинными волнами, а тот серебристый налет, о котором я говорил в начале выступления, частично поглощает, а частично отражает эти волны. Наши предположения, хотя и необъяснимые с точки зрения современной техники, на деле оказываются вполне правдоподобными! Это не помогает нам понять способ общения планетян, но позволяет прийти к выводу, что мы для них — существа невидимые, какие-то духи, что ли. Вероятно, потому-то они и убежали так неожиданно!

Придя к такому выводу, мы решаем лучше изучить условия жизни трехногих. Перебираемся на мыслелете к тому месту, где произошла первая встреча с ними, летим дальше. Двое из нас отправляются в экспедицию. На этот раз на корабле остается Боруев.

Отбросив всякую осторожность, мы длинными прыжками продвигаемся к темнеющей на горизонте возвышенности. Предчувствие нас не обмануло: это поселение трехногих. Странное поселение из безоконных коробок, покоящихся на каменных столбах. Ящики-транспортеры подъезжают к строениям, выстреливают вертикально вверх пассажиров и остаются на месте до тех пор, пока трехногий не спрыгнет вновь, занимая место в экипаже. Не зная, как общаются трехногие, мы не могли понять их действий, но попутно делали важные наблюдения. Вот та группа, едущая на транспортере, образует основную нераздельную ячейку общества. Семья? А может быть, это — простите мне слишком смелые предположения — один планетянин в нескольких особях? Пока не известно.

Нам удалось установить, что трехногие питаются какими-то клубеньками, выкопанными из грунта; впервые мы с ними встретились как раз в то время, когда они отправились добывать пищу.

Что? Нет, мы были на планете слишком недолго, чтобы проводить более фундаментальные исследования; срок возвращения на Землю истекал. Однако мы попытались установить контакт с трехногими — с сомнительным, правда, результатом. Я расскажу об этой попытке.

Так вот, мы хотели, чтобы планетяне нас увидели. Каким образом? Очень просто: поскольку от серебристо-синего налета отражаются радиоволны, мы решили покрыть себя этим налетом. Однако на случай, если они захотят напасть на нас — хоть мы в это не очень-то верили, — нам нужно было быстро стать невидимыми. Боруев придумал простое приспособление. Он создает из папье-маше оболочки, которыми мы должны прикрыть скафандры. Внешний вид оболочки не имеет значения, но проще всего придать ей обтекаемую форму, которая сделает нас похожими на планетян. Сходство еще более усилилось, когда Боруев прицепил к каждой оболочке лопатку, автоматически посыпающую оболочку серебристо-синим песком… так создавалось впечатление, будто мы тоже трехногие. Замаскировавшись, мы отправились на встречу с аборигенами. Неподалеку от ущелья стоят два транспортера. Трехногие выкапывают клубеньки, но вот один из них замечает нас и подает знак остальным. Они видят нас и все-таки не могут принять за своих, потому что каждый из нас чуть ли не вдвое выше среднего планетянина.

Они бросают свои клубни, и видно, что их изумление беспредельно. Наконец один из них ложится на грунт; другие делают то же самое. Мы совещаемся. Ведь испуганные трехногие могут не понять, что мы собираемся установить с ними контакт и преисполнены самых лучших намерений. Мы решаем ретироваться и вернуться только через несколько часов. За каменным уступом мы снимаем наши оболочки и ставим одна к одной, а сами возвращаемся на корабль. Наконец нам показалось, что самое время возобновить свои попытки. Мы выходим из корабля, идем к оболочкам… и что же видим? Наши оболочки окружены оградой из камней, и перед каждой из них возвышается пирамидка свежевыкопанных клубеньков! Вот так мы, земляне, люди из плоти и крови, на планете 12–81–97 превратились в богов, которых хотят умилостивить.