Сильнее жизни - [7]

Но была еще одна причина, из-за которой я не могла так быстро расстаться с сестрой. Мне казалось, что я ей нужна. Она не говорила этого, даже не намекала. Просто, у меня было такое чувство. А так как дома меня уже давно никто не ждал, провести с ней какое-то время было лучше, чем возвращаться в пустую квартиру в ожидании еще одной бессонной ночи.

Мы слишком сильно отличались друг от друга — и дело было не только в воспитании и взгляде на жизнь. Мы по иному воспринимали суть вещей. То, что Лариса считала простым и естественным, для меня казалось странным и иррациональным. Ее ночной образ жизни был, на мой взгляд, слишком рискован, а любовь к спиртному опасной. Хотя, после прошлого вечера, видимо мне не следовало упрекать ее хотя бы в этом.

— Куда ты? — удивленно спросила Лариса, с трудом приоткрыв глаза.

Я провела у нее выходные, и к моему глубокому удивлению мы оставались дома, глупо хихикали и болтали о пустяках. Наверное, мне всегда не хватало такого простого сестринского общения, пусть ни о чем, но в какой-то мере приоткрывавшем странный противоречивый характер Ларисы. Мы были разные, но я ее понимала.

— На работу. Помнишь — сегодня понедельник — день тяжелый и все такое, — отшутилась я.

— С ума сошла? Ты встаешь в такую рань, чтобы раз в месяц получать копейки?

— Но это мои копейки, — возразила я, — и другого дохода у меня нет, и не предвидится.

— Слушай, пошли их всех, у меня достаточно денег, — окончательно проснувшись и недовольно щурясь, она, наконец, встала.

— Не думаю, что это правильно.

— Знаешь, что меня в тебе раздражает больше всего? — невозмутимо спросила Лариса.

— Что? — с нарочитым интересом я уставилась на нее.

— Твоя правильность. Меня от нее просто тошнит! — отрезала сестра, и с трудом направилась в ванную. В этом мы тоже были различны — она могла проводить всю ночь без сна, при этом была совершенно нежизнеспособна по утрам. Я же совсем наоборот.

Остановившись у двери, она полуобернулась ко мне:

— Может, ты еще и готовить умеешь? — ворчливо спросила она.

— Нет, — извиняющимся тоном ответила я.

— Моя девочка! — расплывшись в улыбке, она, наконец, скрылась в ванной.

Рабочий день мог сравниться лишь с собачьей песней — долгой и нудной. Вернувшись домой и послонявшись по пустым комнатам, я поняла, что мне не хватает сестры, ее грубых шуток, незлых подтруниваний и разговоров ни о чем. Видимо, ей тоже чего-то не хватало, так как не успев еще толком загрустить, я услышала телефонный звонок. Странно, но беря трубку, я уже знала, чей голос услышу по ту сторону.

— Как панщина? Закончилась? — иронично спросила сестра.

— Труд на благо Родины, — скривившись, поправила я, — и да, на сегодня я свободна.

— Тогда жди, я сейчас к тебе приеду, — я вслушивалась в телефонные гудки, невольно задумавшись о том, готова ли к торнадо, по имени Лариса.

* * *

— И долго ты собираешься так жить? — озадачила она меня вопросом осмотрев квартиру.

— Как именно?

— В печали, спрятав себя от мира.

— Я не прячусь. И думаю, это естественно испытывать печаль, когда ты потерял близкого человека.

— Печаль разъедает изнутри, делая тебя жалкой и беспомощной. Нужно не горевать, а бороться.

— С кем?

— Прежде всего — с собой. Ты можешь провести всю жизнь, сожалея об утраченном, а можешь взять себя в руки и начать все с начала.

— Но я не могу просто взять и изменить себя.

— А никто и не говорил, что будет легко, — Лариса подошла к моему старенькому шкафу, — посмотрим, что у нас здесь.

— Это моя одежда.

— Одежда? Родная моя, я, конечно, понимаю, что не всем дано быть неотразимыми, но надо хотя бы к этому стремиться, — она вынимала очередную вещь, внимательно рассматривала, и отправляла в стоящую рядом коробку. Вскоре в нее перекочевало все, что составляло мой нехитрый гардероб.

— Скромность украшает, но не до такой же степени, — насмешливо сказала она.

— Но в этом я чувствую себя удобно, — попыталась возразить я, но меня прервал смех Ларисы.

— Ни одна женщина не может чувствовать себя удобно в этом. Пошли.

— Куда? — удивилась я.

— Тебе известно такое старое народное слово как шоппинг?

— Оно подразумевает под собой некоторую сумму денег, которую ты готов выложить ради этого мероприятия, — заметила я, — к тому же меня вполне устраивает то, в чем я сейчас. Не понимаю, чего ты прицепилась к моей одежде.

— Я хочу чтобы ты увидела, наконец, в себе женщину. Тогда, возможно, ее в тебе увидят и все остальные. А о деньгах не беспокойся — они такие же твои, как и мои.

— О чем ты?

— Ты еще не все знаешь о своей семье, родная, так что не сопротивляйся, а прими мою заботу как данность. Короче говоря, расслабься, и получай удовольствие. Пока хотя бы так.

После пары часов примерок и шумного спора, скрепя сердце и загнав подальше сомнения, я последовала совету Ларисы и расслабилась, лишь молчаливо удивляясь вкусу сестры и ее способности почувствовать то, что мне необходимо. Она не оставила без внимания даже мелочи, о которых я раньше не задумывалась.

— Как тебе эти? — она вертела в руках нечто маленькое кружевное красного цвета.

— Я это не одену, — возразила я, с ужасом понимая, что она собирается это купить.