Сильнее времени - [2]

— То, что вы сейчас услышите, скорее всего покажется вам невероятным, — продолжал он. — Но я прошу поверить всему, что будет мной сказано. События двух ближайших дней убедят вас, что я говорю правду. И потом, у вас все-таки двадцатый век…

(«А у вас?» — чуть было не сказал я.)

— …И эта идея достаточно хорошо известна. По крайней мере, фантасты ваши изволили съесть на этом деле не одну собаку. Скажем, в том же четырнадцатом веке объяснить все бывает значительно сложней…

(«Хотел бы я знать, каким образом ты мог бы объяснить хоть что-нибудь людям четырнадцатого века…»)

— Я уже сказал, — невозмутимо продолжал гость, — что занимаюсь древней литературой. Только мы с вами вкладываем в данное понятие различное содержание. Потому что для меня древняя литература — это книги, по времени к вам куда более близкие, а также сочинения ваших современников и даже потомков…

Я бросил взгляд на телефон. Как бы сейчас узнать, психиатрическая «Скорая помощь» — тоже ноль-три? Жаль, никогда раньше этим не интересовался…

— Не торопитесь с психиатром. Поверьте, я говорю правду!

Мне опять показалось, что он прочитал мои мысли… И тут внезапная догадка обожгла меня.

— Вы что же — хотите сказать, будто явились из будущего?..

— Вот видите, вы уже сами все поняли…

Карандаш в моей руке хрустнул и переломился.

— Чем вы это докажете?

— Сейчас — ничем. Поймите, я не могу отвечать на вопросы, касающиеся будущего относительно момента нашей встречи…

— И даже на один-единственный, сугубо личный?

— Вы желаете узнать, сколько лет вам осталось жить? — впервые за все время улыбнулся грустно гость. Его умение читать мысли производило ошеломляющее впечатление.

Ладно. Примем эту игру. Допустим, он действительно каким-то образом прибыл из времен грядущих. Но ведь на меня-то он наткнулся не случайно — судя по его словам, именно я и был ему нужен. Это что — о моей персоне еще помнят в его далеком веке?

Разумеется, гость и в этот раз прочитал мои мысли.

— Да. То, что я пришел именно к вам, совсем не случайность. Не хочу вас обольщать — ваши витаскульптуры не стоят в спальнях наших барышень рядом с витаскульптурами какого-нибудь Педро Ямамото. Но в кругах специалистов по древней литературе ваше имя достаточно известно…

Ах, какая захватывающая перспектива! Любопытно, это через сколько же столетий? Переборщил, приятель, переборщил… Но кто же ты на самом деле? И зачем я тебе нужен?

— Вы сказали — Педро Ямамото?

— О, совсем забыл — вам же это имя ничего не говорит! Педро Ямамото наш знаменитый брилингист, кумир молодежи…

— Брилингист — это кто: музыкант, актер, спортсмен? И что такое витаскульптура?

— Брилингист — это брилингист, — с улыбкой, но твердо прервал он меня. — Не пора ли нам все же перейти к делу?

Это было сказано так, что я понял — игра кончилась.

— В чем состоит ваше дело?

— Я сказал, что у нас ваше имя известно. Но вы не дали мне закончить — известно не по тем исследованиям, которыми вы занимаетесь. Будем смотреть правде в глаза — память веков очень строго отбирает имена…

Открыл Америку! Я и раньше как-то догадывался об этом…

— Ваша историческая роль, — спокойно и уверенно продолжал гость, — будет состоять в другом: вы поможете нам сделать достоянием человечества то, что потом назовут одним из величайших шедевров вашей эпохи — неизвестную современникам книгу, одну из тех, по которым века спустя люди будут судить о вашем времени…

Вот это да! Лучшая книга эпохи — ни больше ни меньше!

— Только сначала такую книгу не мешало бы еще написать…

— Она уже написана…

— Уж не вами ли? — Я опять почувствовал себя объектом нелепого розыгрыша.

— Вы все еще не верите? Повторяю — через два дня вы будете иметь достаточно доказательств, чтобы убедиться: я тот, за кого себя выдаю…

— Но почему же о таком ценном, как вы утверждаете, достоянии никто из современников даже не догадывается?

— Вы не досказали свой вопрос. Вы ведь еще подумали: «Стоит ли тогда вообще о нем догадываться?» Браво! Блестящая идея! Разумеется, не заметить — проще всего. К тому же не заметить — это ведь вовсе не то что отвергнуть! Тут совесть чиста — никто никому не должен…

— Ну, знаете, это уже переходит границы…

— Простите… Я не имел в виду лично вас… Но вы спросили — я отвечаю. Извольте дослушать! Я хотел сказать вот о чем — кто возьмется сосчитать те костры, на которых горели не оцененные современниками великие творения? За десятки веков люди позволили потоку времени поглотить вот так, незамеченным, вместе с мусором эпох столько ценного и важного… А ведь были еще и другие костры — те, на которых жгли создавших эти творения…

— Что вы хотите этим сказать?

— Слушайте! Пока в поток бросают шелуху, течение легко уносит ее. Но если в него столкнуть огромную глыбу, она останется на месте, заставляя измениться само течение — вместо прежнего плавного движения появляются воронки, завихрения… Это же очевидно.

— Вы полагаете, что нечто подобное происходит и в потоке времени?

— По сути — да. И не полагаю, а знаю. Законы природы универсальны. Хотя внешне это проявляется совсем не так. Поэтому лишь научившись плавать в времени против течения, люди открыли, что есть вещи, которые не могут бесследно кануть в прошлое. Потому что они адресованы будущему, они сильнее времени. И всякий раз, когда современники обрекают их на забвение — безразлично, по неведению или с умыслом, — нормальный ход времени нарушается. К сожалению, это тоже поняли слишком поздно. Многое уже необратимо. Но часть завалов на реке времени мы сумели ликвидировать…