Сколько времени им потребовалось, чтобы освободиться от одежды?.. Никакая сила не остановит ее руки и губы теперь, когда они дотрагиваются до тела Ворда…
Он пытался остановить ее, перехватить инициативу – ему не свойственно быть пассивным наблюдателем. Но она нежно продолжала ласки и наконец прошептала:
– Никогда не пробовала так раньше…
– Откуда ты знаешь… если все еще не можешь вспомнить?
– Просто знаю, и все, – легко ответила Анна.
Он вгляделся в ее глаза – и сразу поверил ей.
Нет ничего искусственного, «профессионального» в ее прикосновениях; он едва мог управлять своим желанием, нежно наблюдая, как она внимательно, любовно исследует его тело.
– Все в тебе… ты весь… прекрасен! – прошептала она, и щеки ее запылали в ответ на его улыбку. – Да, да… это правда… ты прекрасен для меня… – И вдруг стремительно атаковала его: – Скажи, Ворд, ты правда ревновал меня к Тиму?
– Да, – подтвердил он и, не опуская взгляда, прибавил: – Очень.
Анна вздохнула, и вздох ее был полон любви.
– Не стоило, – повторила она. – У меня никогда не было ничего подобного прежде. – И помолчала. – А ты… у тебя…
– Нет, – сразу ответил Ворд. – Моя мать… – Он остановился, сомневаясь.
– Расскажи мне о своей семье, Ворд! – Она теребила упругие темные волоски на его груди.
– Да не так уж много можно рассказать… Ты ведь ни с кем из моих не знакома.
Ему как-то не хотелось это обсуждать, но Анна настаивала:
– Расскажи мне о своем доме. Я видела его?
– Нет, нет…
Ворд приподнял ее и опустил к себе на грудь; приблизил лицо, чтобы поцеловать ее… Может быть, тогда она перестанет спрашивать… Велико искушение, но он не повторит ошибок прошлой ночи. Пальцы Анны продолжали нежно ласкать его, и одна мысль о том, как бережны, прелестны ее пальчики, вызвала у него стон наслаждения.
– Ты такой… большой, Ворд…
Расслабленный, Ворд все же смотрел на Анну с некоторым подозрением; нет, в выражении ее лица ни тени насмешки. Будь в нем хоть капля тщеславия, его подкупил бы взгляд этих глаз.
– А ты… ты несравненная… – И придвинулся к ней.
– О, Ворд… – шептала она, и слезы счастья, радости блестели на ее ресницах, и она, дрожа от охватившей все ее существо страсти, наслаждалась любовью.
– Что?.. Что?.. – Он не понимал, почему она все время произносит его имя.
– Ворд! Я… я просто счастлива… что ты рядом, что ты часть моей жизни, что я встретила тебя, что ты здесь… со мной… как… как сейчас…
Он слушал ее страстные, искренние слова, горячие признания, впивал их, молчал и вдруг произнес неожиданно для самого себя:
– Не больше, чем я.
И сам не поверил тому, что выговорил, – ведь это все равно что признание в любви. Что, черт возьми, он делает, думает, чувствует?..
Вдруг Анна поднялась на постели, явно чем-то встревоженная.
– Что, Анна, что случилось?
– Да я не накормила Мисси и Виттейкера, вот бедные… И баранья нога не готова…
– Оставайся здесь, а я спущусь и все сделаю.
Ворд отсутствовал всего несколько минут и вернулся веселый.
– Что там? – поинтересовалась Анна, как только он взобрался на кровать позади нее. – Почему ты улыбаешься?
– Забудь о бараньей ноге. А Мисси и Виттейкер есть уже не хотят.
– О, они слопали баранью ногу…
– Ну да, устали ждать нас и сами распорядились.
– Но, Ворд, теперь нам нечего есть…
– Ну, обойдемся, не так уж она нужна, еда.
– Пожалуй… Ведь у нас есть кое-что другое…
– Ну вот, Анна, если сможешь подменить меня на следующей неделе, я… – Внезапно посетительница ошарашенно замолчала, и глаза ее округлились от удивления – она увидела входившего в комнату Ворда.
– Я поменял тебе колесо на машине – проколото, – сказал он Анне.
– Э-э… Мэри, это Ворд… мой… мой друг. – Анна правильно поняла любопытство на лице подруги.
– О да… я понимаю… Твой… друг… Мы незнакомы… Я… э-э… Вообще-то мне пора. Приятно было познакомиться, Ворд…
– Что происходит? – спросил Ворд, как только за Мэри закрылась дверь.
– Мэри хотела поменяться со мной дежурствами на следующей неделе.
Прошло уже три дня, как он переехал к Анне, и все еще нет никаких признаков, что память к ней возвращается. Сам он вовсе не придерживается данного себе обещания сохранять расстояние между ними. Прошлой ночью Анна уговаривала его, шепча:
– Глупо, что ты спишь в этой кровати, а я вынуждена….
– Врач сказал, тебе нужен отдых, – неуверенно напомнил Ворд.
– Ммм… а как ты узнаешь, что у меня болит голова или что-то ночью случилось, если мы не спим вместе?
Он уступил и сегодня утром проснулся рядом с Анной, доверчиво прижимавшейся к нему… Дурацкое положение – рано или поздно кто-нибудь поинтересуется причиной его появления в доме Анны, в ее жизни, а он не может позволить, чтобы это случилось. Когда память вернется к ней, он будет действовать в зависимости от того, что она предпримет. Но сначала надо убедиться в ее выздоровлении.
Масляное пятно на последней чистой рубашке напомнило ему еще кое-что. Внезапно он принял решение.
– Мне надо поехать домой на несколько дней – проверить почту, кое-куда позвонить… – Да-да, конечно…
Пусть она величайшим усилием воли пытается скрыть свои чувства – они легко читаются на ее лице. Анну ужасала сама мысль, что ей придется остаться без него.
