Сила зверя - [9]

Она начала старательно вспоминать все то, что заставляла себя забыть, свои ощущения в тот памятный день, пронзающую боль от выжженных на горле рун в момент превращения. Глубоко дыша, сосредоточив волю, она призывала пробудиться, проявиться растворенного в ней зверя. И вот она почувствовала, как он начал свой путь из темных потаенных уголков ее сознания и души. Молнией пронзил Песнь Крови страх перед расставанием с человеческим обликом и превращением в ульфбьерна, каким она уже была в тот день два года назад.

Но воительница усилием воли прогнала страх и продолжала вызывать зверя на поверхность сознания. И снова боль пронзила горло, и его охватил огонь выжженных на нем рун.

Но внезапно будто раскаленная игла вонзилась в запястье, и зверь отступил во тьму сознания.

Песнь Крови не удержалась от проклятий и бросила взгляд на Гутрун и только теперь заметила, что руки дочери охватывают черные сверкающие браслеты. «Магические оковы», — догадалась воительница и снова разразилась проклятиями. Она поняла, что не сможет изменить облик, пока на ее руках оковы, наделенные колдовской силой.

Дверь отворилась. Она повернула голову и увидела, что снаружи почти совсем стемнело.

Вошел Локит в сопровождении Мани, Соль и девяти всадников Смерти. Прежде чем дверь закрылась, порог переступили несколько воинов из войска Хель, в их числе и Торг Рваное Ухо. Всадники Смерти вместе с Локитом приблизились к ней, и в ноздри ударил тошнотворный запах тлена.

— Уже проснулась, матушка? — спросил Локит. Его затянутая кожаной перчаткой рука прошлась по ее бедру, злорадная усмешка искривила его губы при виде лица Песни Крови. Он с силой закрутил ее тело, начавшее беспомощно вращаться и раскачиваться перед ним. — Видно, сила магии Одина, доставшаяся тебе на острове ульфбьернов, в самом деле велика, если ты смогла очнуться прежде, чем я рассчитывал.

Он снова заставил ее вертеться и, рассмеявшись, направился к Гутрун, снял перчатки, и руки его заскользили по телу сестры.

— Мама, а Гутрун не делилась с тобой воспоминаниями о том, как занятно мы с ней развлекались в замке Тёкк? — спросил он. — Правда, ей все это нравилось значительно меньше, чем мне. Но, может быть, на этот раз я научу ее относиться к этим веселым занятиям по-иному.

С трудом борясь с головокружением от быстрого вращения, Песнь Крови не закрывала глаза и при каждом повороте видела, как Локит прикасался к ее дочери. Она собрала всю свою волю, чтобы заставить себя молчать, потому что прекрасно понимала беспомощность угроз, способных лишь еще больше разжечь его страсть к извращенным забавам.

Локит произнес заклинание, и Гутрун открыла глаза и тут же застонала от мучительной боли в висках. Она не могла сдержать проклятий, осознав тяжесть своего положения.

— Не трогай меня, мерзкий могильный червяк, выкормыш Хель, — потребовала она, отчаянно борясь с воспоминаниями об ужасе и мучениях, пережитых в руках Локита в замке ведьмы Тёкк.

— А ты заметно повзрослела, сестричка, — отвратительно усмехнулся Локит. — С тобой теперь будет значительно интереснее, чем в те достопамятные времена.

Заставив ее вращаться волчком, он подошел к Хальд. Подчиняясь произнесенному им магическому слову, служительница Фрейи со стоном открыла глаза. Локит намотал на руку пряди длинных светлых волос и рывком поднял ее голову. Хальд громко вскрикнула от боли и постаралась быстрее прийти в себя, чтобы понять, что произошло.

— Это твоя рука погубила Тёкк, — Локит склонился к ее лицу. — Но я отомщу за нее, ничтожная тварь, служанка Фрейи. Ты еще приползешь ко мне, моля о смерти, но и в смерти тебе не найти избавления, потому что тебя ждет вечность мрака и ужаса в царстве Хель.

— Тёкк не смогла сломить меня и заставить предать Фрейю, и тебе это не удастся, — гордо заявила ведьма.

— Я просто обожаю, когда мне бросают вызов, — залился зловещим смехом Локит. — Останови их, хватит им крутиться, — приказал он Торгу, выпустив волосы Хальд и указывая на Песнь Крови и Гутрун. — Я желаю, чтобы они хорошо видели все, что здесь сейчас произойдет.

Торг вместе с тремя воинами поспешили исполнить приказ, а Локит подошел к лежавшему без сознания Гримниру. Пнув сапогом рыжебородого воина, он обернулся к подвешенным женщинам, которых придерживали трое воинов.

— Ты рассчитывала остановить меня, матушка, на этом северном рубеже. Гутрун рассказала тебе, что я не мертв и возглавлю нашествие войска Хель. И ты со своей ратью готовилась встретить меня. Но я с легкостью разгадал и разрушил все ловушки, расставленные Хальд и Гутрун далеко на севере. Вы напрасно надеялись, что ваши колдовские штучки заранее предупредят вас о моем приближении. Не помогли вам и дозоры ульфбьернов, уничтоженные всадниками Смерти и моей магической силой. Ты не подумала о двух уцелевших слугах Хель, оставшихся после того, как в замке Тёкк перебила всех сторонников Владычицы Мертвых. Но когда Гутрун гостила у Тёкк, Мани и Соль, ее учеников, в замке не было. В последние месяцы их воспитанием занимался я, так как узнал из их мыслей, что ты помогла им в свое время, и ваше знакомство могло сослужить мне хорошую службу, усыпив твою бдительность. С их помощью я мог легко осуществить свой хитроумный план. Когда-то вы с Хальд отказали им в помощи. Оставшись в одиночестве после смерти приемных родителей, они вновь нуждались в поддержке. Услышав о Тёкк, они отправились к ней в замок, и она их не оттолкнула. — Он снова взглянул на Гримнира. — Эта жалкая прислужница Фрейи назвала меня рабом Хель. Это не так. А вот Мани и Соль на самом деле ее рабы, или, точнее сказать, они — рабы Черепа.