Сила волос - [3]
- Что им нужно друг от друга?
- Что им нужно друг от друга, ах, сестры?
- Что они хотят сделать? Они едят друг друга? Ах, сестры!
- Что Именинница делает с нами? Своими когтями? Она рвет нас, сестры, рвет своими когтями, зубами, мы гибнем рядами, полками, скрипим, рвемся, падаем мертвыми взводами, сестры, о страшное это явление - Именинница!
- Ох, какая она!
- Да, какая она!
- Разглядите ее!
- Поглядите, какая она!
- Ее волосы не желают с нами знакомиться. Надутые глупые кудри, пустые, как белые куры! Пфи! Она вся в шерсти! В шерстке, подшерстке, пушке. На руках, на спине, а на солнце заметно - до глаз светлый пушок подпирает косые глаза Именинницы этой. Поглядите, у ней на спине что блестит? Свет от лампочки. Преломляется в чем свет? В светлых волосиках, плотно прижатых к спине.
- Давайте прильнем к ней, к этим волосикам, к шерстке.
- Давайте!
- Она будет рвать нас, когтить и кусать.
- Пускай мы погибнем, но надо упасть!
- Давайте!
- Давайте попробуем!
- Давайте обманем ее!
Волосы падают на Именинницу, та смеется, играет ими.
- Ей нравимся мы. Вот теперь и обманем. Как будем обманывать?
(Влюбленный локон. Милые, круглые локончики, хоть словечко мне подарите. Вы так твердо молчите, крутолобо глядите, покачиваясь вкруг лица вашей пушистой хозяйки. Тихие, твердые, слишком суровые, волосок к волоску в плотных рядах, в чудесных пустотах чужаку местечка не дадите, не пустите. Ах, я буду плакать над вами, плакать, вы развили меня.)
- Что им нужно друг от друга? Что им нужно друг от друга?
- Мы не можем ее обмануть.
- Мы не можем его заслонить.
- Мы не можем их удержать. Они так стремятся друг к другу.
- Они расшибут друг друга.
- Их нельзя подпускать!
- Их нужно разъять!
- Хотя бы смягчить удар. Провиснем меж ними.
- О! Сшиблись!
- Но что они делают, сестры?
- Это борьба миров!
- Наш любимый паук. Многоног, многорук, ты теперь вот такой, наш хозяин двойной, двуголовый, двуротый, двуполый.
- Это теперь звезда! Нужен меткий луч с той, занебесной, чтоб эту, дрожащую восьмиконечную пригвоздить навсегда, опустить в специальный раствор и показывать как редкость, как чудо морское, как игру природы - "любовная звезда", редчайшая баснословной цены игрушка для избранных, для богачей (простым труженикам недоступно). Поместить ее в отделе редкостей, алмазном фонде, бережно хранить в тишине и покое - настрадалась, натрепеталась. На черном бархате распластать ее...
- Что это, сестры?
- О, что это, сестры?
- Мы не знаем, что это?
- О, это опять не звезда. Не любви. Не игра природы. Это что же такое теперь?
- Развалилась звезда на двоих голышей.
- Надо упасть нам, сестры.
Волосы падают, закрывают Эргали.
- Они не умеют. О сестры. О люди. Они не умеют навеки остаться звездой. Они любят двигаться и разрываться, и у них нет терпения. Они не умеют расти из своих любимых. Они не умеют любить.
- О да.
- О да.
Именинница уходит.
Прядь над виском. Я говорю вам в сотый раз, он не проживет и ночи. Он видит, по-прежнему видит. Даже сильней, чем прежде. И он бьется, по-прежнему бьется, сильнее уже невозможно...
Волосы. Он не слышит нас.
- Он не знает, как мы любим его.
- Он не знает, как мы всегда с ним.
- Он думает о ней.
- Именинница в нем поселилась.
(Влюбленный локон. Дальние, гордые, неразговорчивые, где вы теперь?)
- Он не хочет с ней расставаться.
- Он любит ее больше нас.
- Да, он любит ее больше нас.
- Слава богу, люди не умеют любить.
- Слава богу.
- Слава богу.
Локон на виске. Он даже больше не бьется, сестры. Он открыл все свои раны, милые сестры. Это красные раны, сестры, глубокие, как колодцы. Они сверкают от крови. Он не дождется зари.
Эргали пьет из китайской чашки.
Волосы. О вот, вот что утешит его. Вот что погасит его раны, сестры. Вот что умоет его глазки. Укачает его сердце.
- Он будет спать?
- Он будет спать.
- Он будет расти. Это любовь. Он будет расти из нее одной, из Именинницы, как мы растем из него.
Эргали садится, сжавшись, подобравшись, собравшись, завесив себя волосами. Наступает утро, и много-много света играет в пустых остреньких рюмочках.
- Мы его заслонили как домик.
- Мы его красношелковый домик.
- Он подобрал колени, прижал их к груди, крепко-крепко себя обнял, он в красношелковом домике. В нас.
- Он может нас разводить, увеличивать домик. Мы легко и покорно отступим, сухие, рассыпаясь под пальцами его немеющими, и снова прильнем к нему, теплые, тихие. Мы ему служим.
- (Тревожно.) Сестры, он думает, что это не домик.
- Он думает, что это - Та.
- Он видит ее одну.
- Она в нем разгорается.
- Он думает, что живет в ней, красношелковая, она его обвила повсюду. Он живет в ней, прилип, как сыночек.
- Он в ней поселился, привился, росточек.
- Давайте всего, всего его обовьем.
- Давайте, давайте.
Волосы спадают до самого пола, совсем скрывают Эргали спящего.
- Он ушел в нее навсегда.
Волосы плачут.
- Пусть он так думает. Нам все равно. Мы-то знаем, что это мы. Мы его любим. Мы.
- Да, это мы. Как жаль, что он видит ее, а не нас. Как жаль, что любимые видят не нас. Как жаль, что любимые слепы и видят не нас и не нас, а только каких-то чужих именинниц.
В 1987 году вышла первая книга Нины Садур — сборник пьес «Чудная баба», и сразу началась ее известность как драматурга, к которой вскоре присоединилась и популярность прозаика. Ее прозу сравнивают с осколками странного зеркала, отражающего жизнь не прямо, а с превращениями, так, что в любой маленькой истории видится и угадывается очень многое. Это проза пограничных состояний и странных героинь, появляющихся, как кажется поначалу, ниоткуда — то ли из сна, то ли из бреда. На самом деле бредова, по сути, сама наша жизнь, а героини с этим бредом сражаются — в одиночку, без малейшей надежды на понимание: подлинностью чувств, умением увидеть даже в самой безнадежной реальности «чудесные знаки спасенья».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Панночка» — спектакль контрастов. Тихая идиллия украинского вечера сменяется ледяным кошмаром проклятой церкви, веселая казацкая пирушка переходит в ночной шабаш ведьмы и темных сил. Секрет успеха этого спектакля в том, что за шутками, смешными и пугающими, стоит глубокое философское содержание и ответы на многие волнующие нас вопросы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Нины Садур часто сравнивают с осколками зеркала, отражающего жизнь не прямо, а с превращениями, так, что в любой маленькой истории видится и угадывается очень многое. Это проза пограничных состояний и странных героинь, которые драматически не совпадают с «обычной жизнью», а зачастую сражаются с ней — в одиночку, без надежды на понимание. Щитом, чтобы заслониться от пошлости и цинизма, природа их не снабдила, а вместо шпаги дала в руки лишь «иголку любви» — подлинное и искреннее чувство.В новую книгу Нины Садур вошли роман «Немец», повести «Детки в клетке» и «Юг», рассказ «Иголка любви».
«У этого высокого, стройного старика три пса и пять кошек. В бессильной ярости старик смотрит на кошек. Он играет желваками и нервно хрустит пальцами. Кошки пристально смотрят на него снизу, беззвучно открывают свои рты, постукивают хвостами. К собакам старик терпимее, потому что собаки теплее. Псы крикливо лезут обниматься и смотрят умильно. А кошки выскальзывают, беззвучно разевая красные рты, и любят наблюдать исподтишка…».