Сила воли - [15]

– А ведь Кочебор собирался ее в расход пустить. Считаю сие непозволительной расточительностью.

– Потому как раньше не знал, что это зазноба Данилы, – пояснил стражник.

– Девка в любом случае может оказаться весьма полезной для нашего дела.

– Она не будет на нас работать, Журег.

– А ежели ей личность малость подправить? – предложил гном.

– Душекрив? – Глаза здоровяка полезли на лоб. – Он же сумасшедших денег стоит, да и действует всего месяц!

Зелье, стоившее несколько тысяч монет золотом, на время коверкало душу человека. Доброго делало злым, упрямого – послушным. Самое страшное, что человек, внешне продолжая казаться прежним, совершал такие поступки, после которых, придя в себя, кончал жизнь самоубийством.

– Месяца нам должно хватить, а деньги – пыль под ногами. Завтра наведаюсь в Поречье, оттуда птичьей почтой пошлю запрос. Жаль токмо, снадобье долго ждать придется.

– Может, ну его? – Здоровяк явно не поддерживал задумку гнома. – Зачем лишний раз бога гневить? Давай просто запугаем девку и хахаля ейного.

– Не бойся, зелье – то мой грех. Зато с его помощью можно хорошо Московии насолить, глядишь – Карл не токмо Смоленск, а еще и Псков к рукам приберет.

– Делай как знаешь, – махнул рукой стражник. – Нам завтра в Дорогобуж?

Горан был лучшим агентом пореченского представительства гномов. Его и одного из гномов сразу привлекли к деликатной операции, как только поняли, какая добыча попала в руки Кочебора.

– С рассветом отправляйтесь, – приказал гном. – За девку головой отвечаешь, и за Бивоем приглядывай. Как бы слабину не дал парнишка.

– Будет сделано. Он же уверен, будто я под его началом.

– Вот и пусть остается в неведении. В пути вас нагонят несколько бойцов для усиления охраны. Двое из них весьма хороши, но пока в нормальном деле не проверены.

– Асы? – скривился Горан.

– Знаю, ты их не привечаешь, но так мне будет спокойнее. Слишком сей Данила везуч, посему лучше перестраховаться.

– Пусть будут, – махнул рукой здоровяк и поднялся с кресла, считая разговор оконченным.

– Кстати, – остановил его Журег, – мне понравилась одна идейка Бивоя. Надо будет для Данилы подыскать красавицу писаную, лучше из ведьминой породы, да условия создать соответствующие. Пусть молодцу голову вскружит, а в самый неподходящий момент их, к примеру, застанет Зарина.

– А вдруг она его убьет из ревности?

– Значит, он не настолько хорош, как мы думаем. Ладно, тащи девку обратно в подвал.

Глава 4 Старый знакомый

Еремеев прибыл в окрестности Корытни ближе к ужину. Два часа пути верхом дались ему тяжелее, чем пеший переход к священному дереву с Ладой на руках. Дуб-ведун тогда прибавил молодому организму сил, но и они были небезграничны.

«Идея путешествовать в гордом одиночестве оказалась неудачной. Так и коньки отбросить недолго, – мысленно корил себя Александр. – Одному в незнакомом месте действовать тяжко, особенно в моем нынешнем состоянии. Понадеялся на лешего, а тот подвел. Надо было вернуться да ребяткам сказать, чтобы мне вдогонку окружными путями отправили хотя бы пару человек. Но возвращаться – плохая примета».

Выезжая из Крашена, Еремеев не увидел лешего на условленном месте, потом надеялся, что тот присоединится позже или хотя бы кто-то из его зверьков сообщит о причинах задержки. Увы… За время пути так никто и не нагнал. Александр добрался до назначенного Кочебором места, вымотавшись до предела.

Поднявшись на один из холмов неподалеку от деревни, Еремеев достал флягу и сделал пару глотков. Дождавшись, когда пройдет головокружение, осмотрелся вокруг.

Александр насчитал почти сотню окруженных высоким частоколом домов, отметил, что деревня стоит на открытой местности: до ближайшей опушки леса было не меньше двух верст.

«Видать, Кочебор наслышан, что я вожу дружбу с лесной нечистью. Вон где свиданье решил устроить, считай, в степи! Да еще наверняка сам не явится, а пришлет кого-нибудь с запиской».

Корытня относилась к Крашенскому уезду и стала последней деревенькой на востоке, которую успел присоединить к своим землям прежний боярин Крашена. Теперь она попала под опеку Данилы.

«Тадеуш мог и здесь оставить шпионов. До чего дошли! Вроде живешь среди своих, а затем выясняется, что одни из них работают на ляхов, другие – на шведов, третьи – на гномов. Только на местную власть никто не желает горбатиться. Пора менять эту порочную практику».

Всю дорогу Еремеев размышлял над посланием Мурга. Он понимал, что гномы ничего не делают без личной выгоды, но какая им польза выдавать своих соплеменников из Поречья?

Буквально перед выездом Радим, назначенный Данилой управляющим, успел кое-что рассказать о Поречье, которое он с отцом посещал по торговым делам. Чуть больше века назад там открылось представительство гномов, и после этого деревня разрослась до размеров Крашена. Сейчас чужаков в деревне было куда больше, чем в Смоленске. Их дома образовали целый район, куда местным, за исключением двух-трех десятков избранных, вход был заказан.

«Ларион говорил, что в Поречье есть несколько агентов особого отряда. Правда, опасался, что все они известны продавшейся гномам верхушке, а потому ежели через кого и действовать, то лучше через надежных знакомых того же Буяна. Очень надеюсь, что Зарину не отправят в Поречье. Устроить небольшую войну я там, конечно, могу, но потом и вече обвинит во всех тяжких, и чужаки на моих людей охоту устроят. А мы к подобному не готовы. С их асами токмо Боричу и совладать, но если этих «ниндзя» будет больше двух, да еще с волшебниками пожалуют, то вообще безнадега».