Сила и невинность: в поисках истоков насилия - [6]

Мы знаем, что для всех психически больных характерно бессилие, сопровождаемое постоянной тревогой, являющейся одновременно его причиной и следствием. Сами пациенты так прочно сживаются с собственной никчемностью, что принимают ее как данность, пытаясь наивными и неуклюжими жестами придать себе хоть какую-то значительность. Однажды в середине дня ко мне на прием пришла девушка-подросток в вечернем платье с кринолином, возможно, в своем самом красивом наряде — жест, показывающий, насколько она нуждалась в моем внимании и участии, не осознавая, что скорее всего это было бы воспринято как нечто неуместное.

Когда человек вроде Присциллы больше не в состоянии так жить, что-то в нем надламывается, и он впадает в полное безумие. Он становится своей прямой противоположностью. Жестокость снов Присциллы наполняет ее реальную жизнь. Человек лишается разума, и не случайно многие века психоз назывался безумием. В ярости на всех, включая самого себя, человек угрожает совершить, и даже совершает, самоубийство, режет себе вены, размазывает свою кровь по больничным дверям, драматизируя свою потребность во внимании врачей и санитаров. Он совершает насилие над собой и над любым, на кого проецируется его ярость.

Похожие явления мы видим и у других пациентов. В автобиографической повести о собственной шизофрении «Я не сулила тебе розовый сад» Ханна Грин рассказывает, как в возрасте шестнадцати лет была помещена в клинику Честнат Лодж. Она была воплощением послушания и кротости, никогда ни на кого не злилась. Когда ей было нужно, она удалялась в собственный мифический мир и беседовала с населявшими его воображаемыми существами. Доктор Фрида Фромм-Райхман, лечивший ее психиатр, относилась к этой мифологии с уважением, уверяя Ханну, что не станет отбирать у нее эти фантазии, пока она в них нуждается. Но однажды летом Фромм-Райхман уехала в Европу, и к девушке был приставлен другой, молодой врач. Он отважно перешел в наступление, стремясь сокрушить ее мифический мирок. Результаты были катастрофическими. В припадке ярости пациентка подожгла себя и свои вещи, оставив на своем теле шрамы на всю жизнь. Ошибкой молодого доктора была его неспособность признать тот факт, что мифология придавала существованию Ханны значимость. Вопрос заключался не в том, верна такая мифология с теоретической точки зрения или нет, но в том, какую функцию она выполняла. Эта тихая пациентка, на первый взгляд неспособная на какие-либо агрессивные действия, от кротости в одно мгновение перешла к буйной ярости.

То, что могло показаться персоналу госпиталя проявлением силы, на самом деле было псевдосилой, выражением бессилия. Пациентку можно было счесть «безумной», имея в виду, что она не вписывается в нормы, принятые в нашем обществе, которое, как и все другие предпочитает кротких, послушных граждан. Необходимо заметить, что насилие является конечным результатом вытесненной злобы и ярости, сочетающихся с постоянным страхом и проистекающих из бессилия пациента. За личиной безумия мы зачастую обнаруживаем человека, отчаянно пытающегося обрести хоть какое-то чувство собственной значимости, хоть какую-то способность влиять па обстоятельства и обеспечивать самоуважение.

Когда Присцилла еще лечилась у меня, она получила газету из своего родного города. В ней сообщалось, что один человек из ее поселка покончил жизнь самоубийством. Присцилла сказала мне: «Если хотя бы один человек в нашем городке знал его, он не совершил бы самоубийства». Заметьте, она сказала не «если бы он кого-то знал», а «если бы его кто-то знал». Я подумал, что тем самым она пыталась дать мне понять, что не станет сводить счеты с жизнью, пока я отношусь к ней с участием. Но при этом она также выразила нечто жизненно важное для человека — необходимость в том, чтобы кто-то тебя выслушал, принял, знал. Это дает человеку уверенность в том, что он что-то значит, что он является частью человечества. Это также дает ему некоторую опору, точку, в которой он может найти смысл в бессмысленном мире.

День, когда Присцилла смогла бы на меня разозлиться, стал бы для нас праздником, так как я знал бы, что с того момента она сможет постоять за себя в контактах с другими людьми. И, что еще важнее, она сможет решиться проявить свои немалые способности уникального и достойного любви человеческого существа.

2. Безумие и общество

Каким же образом этот паттерн пассивности-безумия, наблюдавшийся нами у Присциллы, связан с насилием в нашем обществе, которое стало столь острой проблемой современности?

Мой знакомый, не проходящий курс психоанализа и не страдающий никакими психическими заболеваниями, так описывает переживаемую им ярость после ссоры с женой:

Насколько эта ярость напоминает временный психоз! Вот я иду по улице, но тротуару, который кажется таким далеким, и я не способен думать, я в тумане. Но туман лишь снаружи, внутри я весь в напряжении, каждая мысль и каждое чувство осознаются мною с поразительной четкостью, как будто я нахожусь в искусственно освещенном мире, где все очень реально. Единственная проблема в том, что это внутреннее освещение практически никак не связано с внешним миром.