Сила и невинность: в поисках истоков насилия - [47]
Сознание есть промежуточная переменная между природой и существованием. Оно значительно увеличивает многомерность человеческого существования, оно также делает для него возможным чувство осознания, ответственности, и дает свободу, пропорциональную этой ответственности. Рефлексивная природа человеческого сознания служит причиной того, что изучение поведения животных дает лишь отдаленное представление о человеческой агрессии. Человек может быть бесконечно более жестоким и производить разрушения, получая от этого садистское удовольствие "привилегия", в которой отказано животным. Все это следует из того факта, что в человеке природа и существование не совпадают.
Поэтому человек становится личностью только постольку, поскольку он участвует в собственном развитии, бросает свою гирю на чашу весов в пользу той или иной тенденции, вне зависимости от того, сколь ограниченным может быть этот выбор. Личность никогда не развивается автоматически, человек становится личностью только в той степени, в какой он может знать это, утверждать это, принимать это. Вот почему Ницше непрерывно провозглашает необходимость самоотдачи и следования призванию. И поэтому человек бесконечно больше способен к обучению, нежели животные и остальная природа: в меньшей степени руководствуясь инстинктами, он может посредством собственного сознания в определенной степени влиять на свою эволюцию. В этом заключен всеобщий позор и дикость бытия человеком, и в этом же лежит величие этого.
Случай, взятый из жизни Мерседес, послужит иллюстрацией перехода от самоутверждения к следующему уровню нашего спектра — отстаиванию себя.
Мерседес нужно было обменять на наличные чек в магазине, чтобы заплатить за бакалею.
Я пошла в офис менеджера, чтобы он заверил мне чек. Ему позвонила женщина, поэтому он закрыл дверь. Я постояла несколько минут у двери, затем постучалась. Он от крыл и сказал: "Сегодня у нас нет денег для выдачи… У меня нет времени, я сделаю это позже". Потом я ходила по магазину, набирая бакалею. Я видела, как к нему подошли две белые леди, и он заверил их чеки. Я снова подошла к нему, но он сказал: "Нет, нет, я сейчас не могу", — и по слал меня к другому человеку, у которого, как выяснилось, не было полномочий заверять чеки.
Всю ночь я не могла уснуть. На следующий день я снова пошла туда и сказана ему: "Вы обидели меня вчера". Оп извинился, и без проблем заверил мой чек.
Когда я думал об этом происшествии после приема, у меня было чувство, что в нем чего-то недоставало. На следующем приеме я снова спросил ее о про исшедшем. Она повернулась ко мне, глядя смущенно, и продолжила с полуулыбкой:
Я не все рассказала Вам вчера. Первый раз, когда я пошла к нему, у меня были неаккуратные волосы и я выглядела неряшливо. На следующий день я привела себя в пря док. Я подкрасила лицо. Моя грудь стала больше после того, как я родила, и я оставила пиджак частично незастегнутым Когда я пришла к нему, он сказал: "Могу ли я что-то для Вас сделать?" Я объяснила ему насчет вчерашнего, и что мне не нужны были деньги, а нужно было только заплатить за бакалею. Он сказал, что не обслужил меня, потому что тем двум леди были нужны наличные. Он положил мне руку на плечо и, назвав меня "дорогая", сказал, что он приносит извинения за то, что обидел меня.
Когда я рассмеялся, Мерседес сказала, что она не рассказала мне про это, потому что стыдилась происшедшего.
Я полностью согласен с теми, кто сочтет, что Мерседес использовала свою сексуальность как средство для отстаивания своих нрав. Я не согласен, однако, с темп, кто сказал бы, что это всего лишь продолжение ее более раннего паттерна проституции. Теперь это сознательно используемая стратегия, а не та, которую она принуждена была принять в прошлой ситуации. Мы обсуждаем здесь сам факт отстаивания своих прав.
Когда самоутверждение больше не работает — что Мерседес вынесла из этого происшествия, когда она лежала ночью без сна, — человек собирает все свои силы, чтобы бороться с тем, что ему противостоит.
Любопытным аспектом отстаивания своих прав является то, что люди часто ищут оппозицию, чтобы попрактиковаться в этом. Это, опять же, показывает, что отстаивание своих прав является не патологическим, но конструктивным выражением силы быть. Каждый может наблюдать это сравнительно рано на детях — в период от двух до четырех лет. Они станут "испытывать пределы", обратите внимание, как далеко они заходят, чтобы вызвать противодействие родителей, перечат родителям для того, чтобы те перечили им, говорят им "нет", чтобы получить в ответ "нет".
Доктор Шарлотта Бюлер указала на то, что когда окружающие подводят моральный итог — например, притязание четырехлетнего плохо, ибо оно противоречит требованиям матери, — ребенок может самостоятельно решить вопрос о "хорошем" и "плохом" совершенно не так, как того ожидает от него мать. Так, Питер, четырех лет, был"…поглощен, разговаривая с собой вслух и спрашивая: "Он хороший мальчик? Или он плохой мальчик?" После чего с ликованием было вынесено следующее упорное суждение: "Нет, плохой мальчик!""
