Сигнализация - [9]

Он тогда громко рассмеялся и грубо пошутил:

– Ты что, стал педофилом? Или это гормональный бунт и кризис среднего возраста. Запомни, коллекционирование молоденьких девочек ещё никого не спасало от приближающейся старости.

– Не ёрничай, мизантроп-неудачник и завистник по совместительству, – огрызнулся знакомый и зло добавил. – А ваш рахитичный романтизм мне напоминает фантазии подростка, который мечтает о платонической любви, а ночью, пока родители спят, смотрит порнографические фильмы.

– Все мы родом из детства, но солидные дяденьки и тётеньки, повзрослев, забывают свою Родину, – возразил он ему. – Им кажется, что они всегда были такими серьёзными, добропорядочными, никогда не прогуливали уроков в школе, не шалили и не безобразничали и учились на одни пятёрки. Но житейская мудрость, к сожалению, не ограничивается только пошлым резонёрством. В твоём случае это клиника. А как ещё назвать откровенное хамство и цинизм?

– Реальным взглядом на жизнь, – ответил приятель.

Спорить с ним было бессмысленно. Они попрощались, и он вышел на улицу, а по дороге домой продолжал размышлять:

– Не правда и ложь противостоят друг другу, а правда и иллюзия. Причём правда в реальной жизни прекрасно уживается с ложью. Последнюю часто называют заблуждением или ошибкой, допустимой погрешностью в практической деятельности.

Мы любим повторять, набившую оскомину пословицу: «Не ошибается тот, кто ничего не делает!» Таким образом, и правда, и ложь – две стороны одного по сути процесса, основой которого является конкретика или материальная составляющая жизни. Здесь ПРАВДА ЛУЧШЕ ЛЖИ, и это признает любой нормальный человек.

В данном случае правда формулируется, как проверенные житейской практикой научные законы, правила, закономерности, формулы, а ложь опровергается и отбрасывается. Иллюзия – это идеалы и образы, уникальная возможность изменить мир, увидеть необычное в повседневном и обыденном. Поэтому иллюзия – это в первую очередь любовь и искусство. Житейская правда отрицает не ложь, а иллюзию!!!

Базаров, герой романа И. С. Тургенева «Отцы и дети», как-то произнёс: «Мы занимаемся вздором, толкуем о каком-то искусстве, бессознательном творчестве и чёрт знает о чём, когда дело идёт о насущном хлебе, когда грубейшее суеверие нас душит…» и далее продолжает, что «хороший сапожник полезнее Пушкина».

Но иллюзия никому не мешает и ничего не отрицает, она терпима, потому что живёт в нашем сознании, не навязывает и не переносит образы в реальность, а только украшает нашу жизнь, делает нас чище и человечнее, поэтому ИЛЛЮЗИЯ ЛУЧШЕ ПРАВДЫ!!!

Проблемы национального самосознания России

Когда говорят: «Настоящих русских осталось мало», мне хочется спросить:

– А настоящих французов, немцев, англосаксов… много?

– Русскость – это кровное или культурное родство? Если культурное, то таковых было всегда мало, мы знаем их поимённо. А если кровное, то численность русского населения в 2013 г. увеличилась.

А когда «мы одни против всего мира». Это хорошо или плохо? Я думаю, хорошо. Значит, мы не такие, как все. Но это заблуждение. Сегодня англосаксонской глобализации противостоит только фундаменталистский ислам, сохранивший религиозную и отчасти национальную самобытность, и то с некоторыми оговорками – насколько искренни его адепты и что, кроме джихада и паранджи, они могут предложить.

Что касается предательства, то нас никто не предавал, мы сами себя предали. Почему-то вспоминается граф Уваров и его «православие, самодержавие, народность».

Мы всё потеряли. А разве самоубийство не предательство?

И ещё. Мы никогда не стремились к мировому господству. Даже идея богоизбранности плюралистична в своей сущности. Российская колонизация была жертвенной. Испанские конкистадоры уничтожали целые народы и самобытные культуры. Англичане практически вырезали индейцев – коренных жителей Северной Америки, а оставшимся навязали свой образ жизни. Поэтому «своя судьба у воина и своя у скота» – призыв не русский, а больше германский или англо-саксонский.

Мы никогда не знали, кто мы и что нам нужно!

Проблема национальной самоидентификации всегда была необычайно острой для русского народа, начиная с язычества, которое, кстати, «представляло многообразие верований…», а не единую систему догм. Мы всегда предпочитали заимствовать чужое, а не создавать своего. Почему? Не знаю. Скорее всего – это наше ментальное свойство. Даждьбог, Ярило и Хорс – различные дефиниции салического культа, характерного для всех земледельческих народов древности, а культ Перуна, насаждаемый первоначально Владимиром в Киеве германо-варяжского происхождения.

Ряд можно продолжать до бесконечности, любой историк, я думаю, со мной согласится. Принятие византийского православия практически не изменило ситуации. На Руси долгое время существовало двоеверие. Идея «Москва – Третий Рим» оставалась чужой, широкие слои населения её просто не понимали, а петровские преобразования окончательно всё запутали, расколов общество на славянофилов и западников.

Поэтому торжество тоталитарной коммунистической идеологии в конце 19 века закономерно и оправдано. Мировоззрение не может состоять из фрагментов, оно должно быть цельным. Сегодня, отказавшись от коммунизма, мы реанимировали дохристианский период русской истории, то есть вернулись к тому, с чего начинали. Духовный вакуум, как всегда, заполняется различными суррогатами – от оккультной мистической дребедени, до грубого вульгарного материализма, с вкраплениями патриотизма и национализма. Причём мы опять заимствуем. Берём всё, что увидели, прельстившись яркой упаковкой, не задумываясь, а нужно ли нам это!