Сигнал из космоса - [38]

Так или иначе, но одно было достоверно: благодаря высокому уровню развития техники эти существа сумели создать себе такие жизненные условия, которые надежно обеспечивали им безопасное существование. Конечно, всем этим домыслам так и суждено оставаться домыслами и фантазиями, до тех пор пока мы не разгадаем большего.

Как-то вечером, когда мы снова сидели на чердаке и слушали, произошло нечто непредвиденное. Крюгер только что надел наушники - иногда мы сменяли друг друга на «дежурстве»,а я в ту минуту сидел рядом, задумавшись. Вдруг глаза Крюгера округлились и он прошептал:

- Вот! Послушайте!

Я поспешил надеть вторые наушники.

Сигналы набегали один на другой, высота менялась, и это походило на какую-то мелодию. Громкость была не больше обычной, но звуки обрели небывалую до тех пор выразительность, походили на стрекот и жужжание тысячи насекомых. С нашей земной музыкой это не имело ничего общего, но все же в этих звуках была какая-то своя красота и в то же время нечто торжественно-грозное, так что мы, слушая, затаили дыхание. Через три минуты все кончилось. Не возобновились и обычные сигналы… Ничего, кроме великой тишины, лишь временами нарушаемой шумами помех. Будто в космосе захлопнулись огромные черные ворота.

- Что это было? - прошептал Крюгер, после того как мы, подавленные услышанным, некоторое время просидели в молчании.

- Наверное, помехи, вызванные волнами другой длины. Так называемая музыка сфер. Надо проверить аппаратуру, - попытался я найти объяснение.

Но Крюгер отрицательно покачал головой.

- Нет, - возразил он с выражением уверенности и воодушевления на лице, - нет, это их гимн!

Переубедить его было невозможно.

Я выключил приемник, - давно уже миновала полночь. Крюгер, в полном молчании, долго смотрел вверх, на сияющие звезды. Потом заговорил и развил целую теорию о жизни неизвестных существ, о их общественном строе и государственной системе.

- Знаете ли, господин профессор (он окончательно закрепил за мной это звание), мой старик уверен, что у них должна царить великая справедливость, хотя бы потому, что войны они больше не хотят. Нечто вроде социализма! - Крюгер склонился ко мне ближе. - У старика-то моего, видите ли, убеждения довольно левые… А сейчас, после их гимна, я и сам начинаю верить, что мой отец прав.

Я осуждающе покачал головой: «Ах, Крюгер! Вы, значит, и отцу все рассказали?»

Крюгер в смущении отвернулся и стал возиться с аппаратурой. Мое же мнение насчет высказанного Крюгером…

..

Доктор Бендер!

6

Вчера разразился грандиозный скандал: у меня отобрали мою рукопись. Отчасти по моей собственной вине, потому что предоставленные мне льготы сделали меня слишком дерзким и самоуверенным. Вместо того чтобы прекратить работу под утро, я спокойно продолжал писать и слишком поздно заметил идущего по коридору доктора Бендера. Из каких соображений ему вздумалось нанести мне визит еще до завтрака, не знаю. Во всяком случае, дверь в палату распахнулась в момент, когда я еще отчаянно пытался спрятать рукопись в постели. Один из листков при этом выпал и порхнул на пол.

В палате зажегся свет. «Доброе утро!»- приветствовал я врача как можно более невинно.

Однако доктор Бендер успел заметить листок: ничто не ускользает от его внимания. Он поднял листок и некоторое время рассматривал его, нахмурив лоб, а сестра, его обязательная спутница, застыла в дверях как изваяние.

- Смею ли спросить, господин доктор Вульф, что это значит? - проговорил он наконец, сделав строгое лицо, и показал мне печатный штамп вверху листка -«Университетская психиатрическая клиника».

- Ах, это сущие пустяки: я просто старался скоротать время,- ответил я и попытался обезоружить врача улыбкой.

- У вас есть еще такие листки? - продолжал он допрос.

Отпираться не имело никакого смысла, и я вытащил все остальные страницы из-под одеяла, чтобы избавить и его, и себя от неприятной процедуры обыска. «Вот, пожалуйста», - сказал я, протягивая ему листки.

Он просмотрел все и затем изрек в тоне председателя суда:

- Вы, конечно, отдаете себе отчет, господин доктор Вульф, что бумага эта составляет казенную собственность. Поскольку ваше состояние до какой-то степени снимает с вас ответственность, я не хочу ставить в известность о вашем поступке органы власти, но терпеть подобные вещи дальше я не намерен.

Он торжественно водрузил мою рукопись на поднос сестры и уже собирался уходить. Но тут мною овладел приступ ярости: еще одна конфискация - нет, это слишком!

- Требую, чтобы вы передали мою рукопись профессору! Пусть он решает, получить ли мне ее назад! - Я начал кричать: - Я просил у вас бумаги, но вы мне в ней отказали! Протестую!

- Успокойтесь. Сестра сейчас принесет вам пилюлю, - холодно ответил доктор Бендер. По легкому подергиванию его лица я понял, что он не вполне уверен в правильности своих действий. У меня осталась некоторая надежда.

И надежда меня не обманула. Под вечер в палату пришел профессор с моей рукописью в руках. Педантичное чиновничье усердие доктора Бендера на этот раз пошло мне на пользу: он и в самом деле передал рукопись своему шефу.

- Вам нравится делать сюрпризы, мой дорогой доктор Вульф, - обратился ко мне профессор полушутя, полусердито.Славный устроили вы спектакль! Но попрошу вас впредь пользоваться собственной бумагой. Я распорядился, чтобы вам дали возможность купить ее за ваш счет.