Сидни Шелдон. Интриганка-2 - [92]
– Простите, Дэвид, мне следовало вам рассказать.
Он слегка смягчился.
– Как вы сказали, Лекси, это ваша компания. Только не нужно окончательно ее обескровливать, договорились? Слишком много трансферов такого объема, какие вы делаете в последнее время, – и у нас не останется наличных. Не мне предупреждать вас о связанном с этим риске.
После его ухода Лекси долго сидела за столом, погруженная в невеселые мысли. Ее стратегия «Дженга» не работает. Она думала, что постепенно расшатает «Крюгер-Брент», приобретая принадлежащие фирме предприятия, и никто ее не заподозрит.
Но Дэвид Теннант уже заподозрил неладное. И, что важнее всего, «Крюгер-Брент» по-прежнему оставалась непоколебимой.
Необходима новая стратегия. Более дерзкая. Нужно все хорошенько обдумать.
И пора смириться с фактами. Исчезновение Гейба глубоко потрясло Лекси. Ее одолела бессонница. Она часто плакала по пустякам. Из-за этого страдала работа. Она становилась неосторожной. Пока что она сумела умаслить Теннанта. Но она знала Дэвида. Этот человек – настоящий ротвейлер. Однажды вцепившись, он не отпустит жертву. В следующий раз…
Нет. Следующего раза быть не должно.
Она послала брату е-мейл: «Я передумала. Если предложение все еще в силе, я рада его принять. Слишком много работала последнее время. Мне нужен отдых».
Три недели в фермерском доме Робби и Паоло в винном районе Южной Африки – как раз то, что доктор прописал.
В те дни, когда Лекси прилетела в Южную Африку, Гейб Макгрегор был официально объявлен мертвым.
– Это судебная формальность, – сказал Робби. – Никто точно не знает, как было на самом деле. Но, учитывая его состояние и долгое отсутствие… он не прикоснулся к банковским счетам. И оставил паспорт в офисе.
Лекси кивнула. Она давно смирилась с тем, что Гейба больше нет. Но видеть официальное подтверждение его смерти было слишком тяжело. И грустно.
Она так и не извинилась перед ним. Жаль, что он не узнал, как много значил для нее.
За завтраком Робби открыл письмо от адвоката.
– О Боже, Боже! – поддел Паоло. – Ты опять приставал к грудастым сопрано? Скверный мальчишка!
– Это от поверенных Макгрегора. Меня просят присутствовать на чтении его завещания. Если верить этому письму, завещание составлено в мою пользу.
Лекси попросила у него письмо.
– Не знала, что ты и Гейб были настолько близки, – бросила она, сгорая от непонятной ревности.
– Мы были друзьями. Но я ничего подобного не ожидал. И, откровенно говоря, не нуждаюсь в деньгах. Гейб это знал.
– Денег никогда не бывает слишком много, – твердо объявил Паоло. – А я, в своем почтенном возрасте, собираюсь вести постыдно расточительную жизнь. Не заставляй покинуть тебя ради кого-то моложе и богаче, милый…
Робби рассмеялся. Лекси нахмурилась.
Робби просили быть на чтении завещания.
Завещания Макгрегора.
Гейб действительно мертв…
Робби ненавидел адвокатские конторы. Они напоминали о том дне, когда он сидел напротив Лайонела Ньюмана. О том, как дергался кроличий нос старика, когда Робби отказывался от наследства. Что за мрачные были времена! И как он счастлив сейчас! Уход из «Крюгер-Брент» – лучшее решение, которое он принял в жизни.
Но адвокаты все равно пугали его, и Фредерик Янсен не был исключением. Стоило взглянуть на строгий темный костюм и худое лицо, изборожденное глубокими морщинами, как у глиняного бюста, слишком долго простоявшего на солнце, и Робби снова чувствовал себя негодным мальчишкой. К тому же остальные пятеро мужчин тоже были в костюмах, а Робби – в джинсах и майке с логотипом лос-анджелесского филармонического оркестра – имел, как ему казалось, дурацкий вид.
– Все состояние мистера Макгрегора находилось в семейном трастовом фонде, – дребезжал Янсен. Юридические термины сыпались, как из мешка, пролетая мимо ушей Робби: «умерший без завещания», «не подлежащий налогообложению», «душеприказчики, сделавшие распоряжения», «различие между завещательным отказом недвижимости и пожеланиями»… Но в мозгу все же осели несколько слов и среди них – «благотворительные пожертвования».
Гейб писал завещание, считая, что дети его переживут. Но в противном случае его состояние должно было перейти нескольким благотворительным организациям, в том числе фонду Темплтона – Козмичи.
– Простите, нельзя ли вас перебить?
Адвокат уставился на Робби с таким видом, словно тот попросил разрешения лишить девственности его дочь.
– Сколько… сколько отходит нашему фонду?
Янсен презрительно сморщил нос. Кажется, этот человек – полный идиот! Ведь ему только что прочли параграф шестой, пункт «д», подраздел четвертый!
– Процентное отчисление не подлежащего налогообложению отказа…
– Еще раз простите.
Робби поднял руку. Сердце его бешено колотилось.
– Я не слишком силен в процентных отчислениях. Не могли бы вы назвать общую цифру. Навскидку?
– Навскидку?!
Лицо Янсена исказила гримаса отвращения. Он искренне не представлял, что нашло на его клиента, когда тот вздумал оставить такие деньги этому вульгарному американскому гею.
– Мистер Темплтон, в лежащем перед вами документе достаточно ясно указано, что ваш фонд должен получить кругленькую сумму – двадцать пять миллионов американских долларов. Надеюсь, теперь нам будет позволено продолжать чтение?
