Сидни Шелдон. Интриганка-2 - [8]

– Привет, дружище! Как поживаешь?

– Хорошо.

Лгунишка…

– Мы с твоим папой как раз говорили о тебе. Хотели узнать, как твои дела в школе.

– В школе? – удивился Робби.

– Ну да, знаешь, насчет других ребят… Здорово они к тебе пристают? С теми глупостями, о которых пишут в газетах?

– Вовсе нет. В школе все нормально. Мне там нравится.

Школа была способом сбежать из дома. Сбежать от скорби и отцовского равнодушия.

– Хочешь о чем-то меня спросить? – сухо осведомился Питер. Он даже не встал из-за стола, когда вошел сын: спина неестественно выпрямлена, тело напряжено, как у заключенного перед расстрелом. Ему хотелось, чтобы Робби поскорее ушел.

Питер Темплтон любил сына. И вполне отчетливо сознавал, что бросает его в трудную минуту. Но при каждом взгляде на мальчика его охватывал такой неистовый гнев, что он едва мог дышать. Поразительно тесная связь между Робби и Александрой, любовь матери и сына, бывшая когда-то предметом величайшего восторга Питера, теперь, как ни странно, вызывала в нем бешеную ярость, словно Робби украл у него эти часы, бесчисленные моменты любви Алекс. Теперь она ушла навсегда, а Питер хотел вернуть эти моменты.

Он понимал, что это безумие. И что Робби ни в чем не виноват. Но ярость жгла грудь серной кислотой. Горчайшая ирония заключалась в том, что Питер не испытывал ничего, кроме любви к Лекси, ставшей причиной смерти Алекс. В его пропитанном скорбью мозгу Лекси, как и он сам, казалась жертвой. Бедняжка никогда не узнает матери. А Роберт? Роберт – вор. Он украл у Питера Александру. И отец не мог простить сына.

Даже сейчас Питер иногда слышал, как мальчик мысленно говорит матери: «Мама, ты здесь? Мамочка, это я».

Когда Робби сидел за пианино с блаженной улыбкой, Питер знал, что Алекс сейчас с ним, утешает его, любит, прижимает к груди. Но когда он сам просыпался по ночам, выкрикивая имя жены, не оставалось ничего. Ничего, кроме мрака и молчания могилы.

– Нет, па, – прошептал Роберт чуть слышно. – Мне ничего не нужно. Я… я хотел поиграть на пианино. Ладно, приду в другой раз.

При слове «пианино» на щеке Питера задергалась жилка. До этого он машинально постукивал карандашом по столешнице. Теперь же сжал его так сильно, что он треснул в ладони.

– Ты в порядке? – нахмурился Барни.

– В полном.

Но вопреки его словам на полированную столешницу медленно закапали тяжелые алые капли.

Барни ободряюще улыбнулся крестнику.

– Мы скоро уйдем. Еще пять минут, а потом я сам тебя найду. Поиграем в прятки, договорились?

– Заметано.

Еще одна застенчивая улыбка, и Робби исчез, бесшумно выскользнув из комнаты.

Барни набрал в грудь воздуха.

– Знаешь, Питер, мальчик нуждается в тебе. Он тоже мучается. Он…

Питер повелительно поднял руку:

– Барни, мы уже это обсуждали. Роберт в полном порядке. Если непременно хочешь о чем-то тревожиться, лучше подумай, что делать с чертовыми репортерами. Вот она, проклятая проблема. О’кей?

Барни покачал головой.

Он сочувствовал Роберту, искренне сочувствовал. Но что он мог поделать?

Ив Блэкуэлл закрыла глаза и попыталась фантазировать о чем-то таком, что непременно доведет ее до оргазма.

– Так хорошо, малыш? Тебе нравится?

Кит Уэбстер, ее муж, буквально утопая в поту, долбил ее сзади, как перевозбужденный терьер. Он настаивал на регулярных, по его выражению, «занятиях любовью» во время всей беременности Ив. Теперь, когда роды вот-вот начнутся, живот так чудовищно разбух, что приходилось становиться в собачью позу, что вполне устраивало Ив, которой больше не приходилось смотреть на оплывшее, похожее на морду хорька лицо Кита, искаженное гримасой чувственного экстаза, каждый раз, когда он занимался любовью.

Если это можно так назвать. «Петушок» Кита был таким маленьким, что мог считаться не более чем слабым раздражителем. Ощущение было такое, словно плохо воспитанный ребенок сидит сзади тебя в кинотеатре и постоянно толкает ногой спинку твоего кресла.

Ив изобразила стон.

– Великолепно, дорогой. Я почти кончила! – И неожиданно для себя содрогнулась в оргазме, затерявшись мыслями в восхитительной, медленной смене слайдов с картинками прошлого.

Кит соскользнул с ее спины, как жаба с мокрого камня, и откинулся на подушки, полузакрыв глаза в посткоитальном удовлетворении.

– Невероятно! Ты в порядке, лапочка? А малыш?

Ив любовно погладила живот:

– Малыш у нас молодец. Не волнуйся, дорогой.

Кит нервничал с самого первого месяца беременности жены, но после смерти Александры буквально сходил с ума от беспокойства. Все знали, что Мэриен, мать Ив и Александры, умерла в родах. Теперь та же самая участь постигла Алекс. Легко представить, что следующей будет Ив. Что какой-то неизвестный генетический порок таился в тени, ожидая подходящего момента, чтобы украсть его возлюбленную.

Кит Уэбстер влюбился в Ив Блэкуэлл с первого взгляда. И ходившие о нем слухи были верны: вскоре после свадьбы он намеренно изуродовал ее лицо. Воспользовался безграничным тщеславием Ив, испугавшейся, что ее красота увядает, и согласился сделать операцию по удалению морщинок в уголках глаз. А потом дал ей наркоз, и когда она оказалась целиком в его власти, искромсал скальпелем прекрасные черты беспомощной женщины.