Сидней Рейли: Жизнь и приключения английского шпиона из Одессы - [170]

Но тогда Пепита не поверила рассказу Захарченко. В своих мемуарах она отмечала, что «имела для этого достаточные основания», поскольку ей удалось связаться в Москве с информированными людьми, не имевшими отношения к «Тресту», и они сообщили ей, что в декабре 1926 года Рейли находился в тюремной больнице ОГПУ, что с ним прилично обращались, но что он был не вполне в своем уме. «Сведения эти были получены непосредственно от одной из сиделок, ухаживавших за больным, — писала Пепита. — Недавно она сообщала, что Сидней поправился и переведен в другой госпиталь». Но все эти рассказы оказались вымыслом.

Часть — и весьма солидная! — записок и показаний Опперпута не была сразу опубликована. Она оказалась в руках у генерала Кутепова. Кутепов ознакомил с ними некоторых своих соратников и представителей эмиграции — в том числе и Шульгина. На Василия Витальевича очень сильно подействовала вся эта история с разоблачением «Треста», бегством и откровениями Опперпута и, наконец, сообщением о поимке Рейли. Когда Шульгин нелегально находился в СССР, ему рассказывали некоторые подробности гибели британского разведчика на советско-финской границе. Вполне возможно, что рассказывал и сам Опперпут — с ним Шульгин тоже встречался. И вот теперь вдруг выяснилось, что эти рассказы были полной «липой»! Кроме того, Шульгин почувствовал, что его поездка в Советский Союз была каким-то мистическим образом связана с поездкой Рейли. Ведь она проходила почти по такому же рецепту, и ОГПУ в любой момент могло либо арестовать, либо ликвидировать его.

Под влиянием чтения записок Опперпута Шульгин написал две статьи — «Опперпут» и «Сидней Рейли». Он послал их в газету «Возрождение», выходившую в Париже. В статье о Рейли Шульгин рассказал о том, что слышал о его гибели в СССР, а потом о том, что он прочитал в записках Опперпута. И, конечно, для журналистов это была бы настоящая сенсация. Бывший агент ОГПУ рассказал, что Рейли не был убит и не был ранен. Его, оказывается, просто заманили в Москву, там арестовали, подержали какое-то время в тюрьме, а потом расстреляли без суда.

«Опперпут утверждает, что антисоветская организация, услугами которой пользовался несчастный Ройли [так в тексте. — Е. М.], та самая организация. Которая и меня перевела через границу, словом, те, кого я в своей книжке называю “контрабандистами”, на самом деле были “легендой”, то есть симулированной [курсив В. В. Шульгина. — Е. М.] организацией <…> Но этому “контрабандисту”, по словам Опперпута, было со стороны Гепеу обещано, что самого Ройли не тронут и что он будет целым и невредимым переправлен обратно через русскую границу. Судя по тому, что со мною поступили именно так, то есть по каким-то расчетам меня не схватили и дали мне уйти, такое обещание не представляется невероятным: очевидно, у Гепеу могли быть те же приблизительно расчеты, то есть, что благополучно вернувшийся Ройли внушит англичанам полное доверие к импровизировавшей его организации».

Так, по словам Опперпута, сначала и произошло. Рейли перешел границу, но затем был арестован под Москвой, а на границе была специально устроена перестрелка, чтобы инсценировать его гибель. На самом же деле Рейли погиб позже. Ссылаясь на того же Опперпута, Шульгин писал, что его «застрелил на Воробьевых горах “лучший стрелок Гепеу” товарищ Ибрагим». Другими словами, описание судьбы Рейли у Шульгина почти совпадает с рассказом о ней в письме Марии Захарченко к Пепите Бобадилья. И это не удивительно — они пользовались одним и тем уже источником информации (Опперпутом и его записками).

Свои статьи Шульгин написал и отослал в «Возрождение» в июне 1927 года. Однако потом отозвал их. Причины он объяснял в письме, направленном в редакцию газету в 9 октября. «Так как эти сведения были сообщены мне доверительно [курсив В. В. Шульгина. — Е. М.], то я не мог напечатать эти статьи без разрешения лица, мне их сообщившего. Такого разрешения мне получить не удалось. Я думаю, что это была ошибка, но понимаю, что могла быть и другая точка зрения… Во всяком случае, мои уста были запечатаны, и это было причиной, почему тогдашний редактор “Возрождения” не мог напечатать мои статьи, даже если бы он этого хотел».

Да, тогда газетной сенсации не получилось. А ведь она вполне могла быть. Хотя слухи о том, что Рейли жив, ходили по-прежнему.

В октябре 1927 года некий бывший белогвардеец, нелегально перешедший из СССР в Польшу, заявил, что Рейли сидит в Орловском тюремном централе.

В 1928 году — опять же в Польше — говорили, что он сбежал из тюрьмы, организовал партизанский отряд и борется с большевиками.

В 1931 году некий британский чиновник утверждал, что встретил в одном из портов Ближнего Востока советского моряка, свободно говорившего по-английски. Он рассказал, что его фамилия Рейли, что он сидел в тюрьме, затем бежал, устроился матросом на судно и добрался до Ближнего Востока. Теперь ему нужны одежда и деньги. Доверчивый чиновник помог ему, и «Рейли» бесследно исчез.

В это же время появились слухи, что Рейли согласился работать на советскую разведку и был направлен в Китай. Бывшего британского разведчика «видели» то в Персии, то в Сингапуре, то в США.