Сидней Рейли: шпион-легенда XX века - [4]

Шрифт
Интервал

Будущий шпион экстра-класса преклонялся перед матерью и сестрой, но более всего уважал отца – и как армейского полковника, и как главу семьи. Казалось, что ему обеспечена блестящая военная карьера, однако, повзрослев, Георгий приобрел привычку спорить с теми, кто старше его и умнее, а это едва ли сочеталось с армейскими принципами. Он отказывался безоговорочно принимать точку зрения других людей, в том числе и своих родителей. Казалось, что утолить его жажду знаний невозможно. В оживленных дискуссиях начинал проявляться сильный характер. Доказывая свою правоту, Георгий бешено жестикулировал руками, забывая обо всем. Его сестра осуждала эту демонстративную невоздержанность брата, говоря, что такое поведение может быть простительным для итальянца, но никак – для русского аристократа.

Когда Георгию исполнилось пятнадцать лет, его мать серьезно заболела, и отцу пришлось выписать из Вены известного врача, еврея по национальности, который находился в их семье до полного ее выздоровления. Георгий и доктор в одно мгновение стали закадычными друзьями. Этот врач изрядно попутешествовал по миру. Особенный интерес мальчика вызывали рассказы о жизни в разных европейских столицах. Впервые он услышал, что существуют и другие уклады жизни, совсем не похожие на привычный российский стиль. С юношеской прямотой Георгий твердо уверовал: все люди яростно борются за пребывание в своей колее, но и пальцем не пошевелят для того, чтобы покинуть накатанную дорожку. В нем родилось отчаянное стремление к общению с молодыми людьми из других стран. Скучная перспектива службы в русской армии больше не привлекала Георгия, и как только мать окончательно поправилась, он объявил, что уезжает в Вену учиться на врача. Несмотря на недовольство всех членов семьи, он проявил упорство и назначил день своего отъезда. Его венский друг, считавший, что химия более перспективна, нежели искусство врачевания, посоветовал Георгию посвятить три года учебы именно этой науке.

И он окунулся в разгульную жизнь венского студента. Попав в новую космополитическую атмосферу, он испытывал несказанное удовольствие, знакомясь с людьми, близкими ему как по духу, так и по восприятию жизни, как среди профессоров, так и среди студентов. Георгий относился к той категории учащихся, которые, не в пример товарищам, познавали новое с завидным усердием, сторонясь вина и женщин. Венский врач относился к Георгию крайне благожелательно, и дружба, возникшая в России между доктором и сыном полковника, становилась все крепче и крепче. Кроме того, молодой студент принимал самое горячее участие в оживленных дискуссиях, то и дело проходивших в доме доктора после работы.

То, что Георгий рано или поздно обратит внимание на политическую жизнь студентов, казалось неизбежным. Огромная разница жизненных стандартов между богатыми и бедными слоями населения достигла такого аномального уровня, что пытливый молодой человек не мог найти этому факту удовлетворительного объяснения. Перелом в сознании произошел незадолго до вступления в небольшое университетское общество с явным социалистическим уклоном под названием «Лига просвещения». Маленькая группа молодых интеллектуалов встречалась раз в неделю за чашкой кофе. Эта организация казалась совершенно безобидной.

Однажды Георгий получил телеграмму из дома. В ней сообщалось, что мать почти безнадежно больна, и отец просил его немедленно приехать. У Георгия сжалось сердце, поскольку он хорошо знал, что доктор, уже дважды вытаскивавший мать из могилы, находился во Франции и никак не мог появиться в Вене раньше, чем через месяц.

Сдав багаж на вокзале, Георгий ненадолго зашел попрощаться с друзьями. Услышав, что он собирается в Россию, глава «Лиги просвещения» попросил его о небольшом одолжении – отвезти в Одессу одно письмо. По словам товарища, письмо было весьма срочным и его можно провезти под подкладкой плаща практически без риска. Обрадовавшись в душе, что сможет принести хоть малую, но реальную помощь общему делу, Георгий с готовностью дал свое согласие. Хотя, если бы его мысли не были так заняты состоянием матери, возможно, он бы и поинтересовался, зачем нужно было доставлять это послание с такими мерами предосторожности.

Приехав в Одессу, девятнадцатилетний Георгий был тут же арестован агентами царской охранки, обвинен в революционной деятельности и брошен в тюрьму. Недели, проведенные в одиночной камере на черном хлебе и воде, не могли охладить его бурных протестов против заключения. Георгий не имел никаких предположений о содержании письма и никогда не встречался с человеком, которому должен был его передать.

«Лига просвещения» являлась не такой уж безвредной организацией для России, как это могло показаться с первого взгляда. Письмо, которое вез Георгий, предназначалось для тайного марксистского кружка. Его содержание имело самое непосредственное отношение к подготовке революционного переворота. Уже только за это полагалась Сибирь. Убедившись в том, что Георгий не больше чем пешка, власти выпустили его на свободу.

Молодой человек был ошеломлен, когда, вернувшись домой, узнал, что его мать только что умерла. На похоронах Георгия страшно беспокоило, думают ли его родные, что он опозорил семью. Этот вопрос волновал его больше всего, даже смерть матери как будто отступила на второй план. Родственники, за исключением Анны, как могли, старались успокоить Георгия. От сестры же он не услышал ни единого слова утешения. Напротив, она его только обвиняла, а отец хранил странное молчание.


Еще от автора Роберт Брюс Локхарт
История изнутри. Мемуары британского агента.

Книга передает атмосферу предреволюционной и революционной России, содержит яркие характеристики участников событий Керенского, князя Львова, премьерминистра Временного правительства, Ленина, Троцкого, Чичерина, Спиридоновой, английских дипломатов, работавших в этот период в Петрограде и Москве.


Моя Европа

В этой книге Локхарт даёт свои воспоминания о странах, в которых он работал. И первая и наболее большая глава у Локхарта именно про Россию. Настолько насыщенный неизвестным русским читателям материал, что он просто просился на перевод. А какие личные характеристики известнейших людей в России, которые отметают все штампованные образы; например, писателя Алексея Толстого. В дополнение к главе о России дан перевод второй главы о Чехословакии, поскольку она проливает свет кое на какие моменты, связанные со зловещей ролью в истории Интервенции, которую сыграла чехословацкая армия и вобще всё это злокачественное государственное образование "Чехословакии", выкроенное США и Англией в центре Европы на Версальской конференции 1919 года.


Агония российской империи

Дипломат и сотрудник британской разведки Роберт Брюс Локкарт (Локхарт) прожил в России с января 1912 года по октябрь 1918 года. В своих мемуарах экс-глава спецмиссии при Советском правительстве подробно описывает детали враждебной «тайной дипломатии» Лондона в отношении России.Локкарт играл ключевую роль во многих операциях МИ-6, а «венцом» его карьеры стал знаменитый «заговор послов» — попытка британской, американской и французской разведок устранить большевиков от власти 1918 путем военного переворота.


Рекомендуем почитать
В.Грабин и мастера пушечного дела

Книга повествует о «мастерах пушечного дела», которые вместе с прославленным конструктором В. Г. Грабиным сломали вековые устои артиллерийского производства и в сложнейших условиях Великой Отечественной войны наладили массовый выпуск первоклассных полевых, танковых и противотанковых орудий. Автор летописи более 45 лет работал и дружил с генералом В. Г. Грабиным, был свидетелем его творческих поисков, участвовал в создании оружия Победы на оборонных заводах города Горького и в Центральном артиллерийском КБ подмосковного Калининграда (ныне город Королев). Книга рассчитана на массового читателя. Издательство «Патриот», а также дети и внуки автора книги А. П. Худякова выражают глубокую признательность за активное участие и финансовую помощь в издании книги главе города Королева А. Ф. Морозенко, городскому комитету по культуре, генеральному директору ОАО «Газком» Н. Н. Севастьянову, президенту фонда социальной защиты «Королевские ветераны» А. В. Богданову и генеральному директору ГНПЦ «Звезда-Стрела» С. П. Яковлеву. © А. П. Худяков, 1999 © А. А. Митрофанов (переплет), 1999 © Издательство Патриот, 1999.


«Еврейское слово»: колонки

Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.


Градостроители

"Тихо и мирно протекала послевоенная жизнь в далеком от столичных и промышленных центров провинциальном городке. Бийску в 1953-м исполнилось 244 года и будущее его, казалось, предопределено второстепенной ролью подобных ему сибирских поселений. Но именно этот год, известный в истории как год смерти великого вождя, стал для города переломным в его судьбе. 13 июня 1953 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли решение о создании в системе министерства строительства металлургических и химических предприятий строительно-монтажного треста № 122 и возложили на него строительство предприятий военно-промышленного комплекса.


Воспоминание об эвакуации во время Второй мировой войны

В период войны в создавшихся условиях всеобщей разрухи шла каждодневная борьба хрупких женщин за жизнь детей — будущего страны. В книге приведены воспоминания матери трех малолетних детей, сумевшей вывести их из подверженного бомбардировкам города Фролово в тыл и через многие трудности довести до послевоенного благополучного времени. Пусть рассказ об этих подлинных событиях будет своего рода данью памяти об аналогичном неимоверно тяжком труде множества безвестных матерей.


Старорежимный чиновник. Из личных воспоминаний от школы до эмиграции. 1874-1920 гг.

Мемуары Владимира Федоровича Романова представляют собой счастливый пример воспоминаний деятеля из «второго эшелона» государственной элиты Российской империи рубежа XIX–XX вв. Воздерживаясь от пафоса и полемичности, свойственных воспоминаниям крупных государственных деятелей (С. Ю. Витте, В. Н. Коковцова, П. Н. Милюкова и др.), автор подробно, объективно и не без литературного таланта описывает события, современником и очевидцем которых он был на протяжении почти полувека, с 1874 по 1920 г., во время учебы в гимназии и университете в Киеве, службы в центральных учреждениях Министерства внутренних дел, ведомств путей сообщения и землеустройства в Петербурге, работы в Красном Кресте в Первую мировую войну, пребывания на Украине во время Гражданской войны до отъезда в эмиграцию.


Фернандель. Мастера зарубежного киноискусства

Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.