Сид Вишес: слишком быстр, чтобы жить... - [9]

«Если первая ночь запомнилась как ночь сценического дебюта Сида Вишеса, то вторая ночь навсегда вписала его имя в историю, а случай с Ником Кентом оказался просто детской забавой. Это было рождение легенды» (Нильс Стивенсон).

Жестокость в пределах разумного — вот девиз первой ночи панк-фестиваля. Все шло хорошо: традиционные вопли и веселье, поддразнивание знакомых. Совершенно по-другому прошла вторая ночь. Состав участников выглядел так, будто организаторы хотели просто растянуть мероприятие на два вечера и не знали, кого бы еще пригласить (а так оно и было на самом деле): никому не известная французская команда The Stinky Toys, рок-банда The Vibrators, ушившая джинсы и накорябавшая на своем автобусе слово «панк», и, как плевок Макларену, группа его заклятого врага Джейка Ривьеры, которого не жаловал весь персонал «Sex». Вивьен, которая иногда выгоняла из магазина только за упоминание их имени, теперь лицезрела The Damned на сцене в качестве хедлайнеров. Во время исполнения кавера на «1970» The Stooges кто-то из толпы решил продемонстрировать свое отвращение к происходящему на сцене. На нее полетел бокал с пивом, но самодельная ракета не достигла цели, а попала в одну из бетонных колонн. В результате часть публики осыпало дождем из стекла, а одной из девушек осколок попал в глаз. Позже Сида вытянула из толпы полиция и повезла в полицейский участок, жестоко избив по дороге.

Итак, Сид, до этого просто ребенок в глазах Макларена и Вествуд, оказался в ситуации, где поощрялось выходить за рамки. Он был в первых рядах во время драки в The Nashville и напал на Ника Кента в 10 °Club. Но все это было не более чем бравада, желание произвести впечатление на девушку (Вествуд), которая помогла ему почувствовать себя частью одной семьи. И тем не менее если панк-движению было нужно главное действующее лицо, оно появилось — парень-одиночка, быстро приспособившийся к новому образу жизни. Сейчас все присутствовавшие на том вечере соглашаются, что Сид не бросал бокал. Скорее всего, его запустил какой-то полоумный новичок, желая произвести впечатление на товарищей. Но к легенде Вишеса добавилась еще одна деталь.

Хотя Сид не совершал преступление, перед судом предстал именно он. Так власти сэкономили время. Через неделю после происшествия Вишеса поместили в камеру предварительного заключения в Эшфорде, и кое-что поменялось. Прежде всего он дал себе слово, что остаток жизни посвятит достижению абсолютной свободы. Во-вторых, у него появилось время прочесть книгу про Чарльза Мэнсона — подарок Вивьен. То, что он почерпнул из этой работы, останется с ним навсегда. Наконец у него появилось время написать письма Вив Албертайн, Вивьен Вествуд и матери, большая часть которых уже приводилась в других книгах и рассказывала о волнениях и ночных кошмарах.

Вспоминает Анна Беверли: «Он просил меня не приходить к нему, поскольку боялся, что другие парни посчитают его маменькиным сынком. Он говорил, что насилие в Эшфорде было реальным. Это была уже не та карикатурная жестокость, к которой они привыкли. Кто эти “они”, я так и не поняла. Я рыдала и засыпала с этими письмами. Сейчас я понимаю: Саймона уже не было, появился Сид. Но тогда мне было наплевать».

Итогом происшествия в 10 °Club стал запрет на выступления на этой площадке всех панковских коллективов, включая Sex Pistols, хотя во вторую ночь их даже не было в Лондоне. Клуб, приютивший неуправляемую молодежь, готовился к переезду.

ГЛАВА 7

После работы в Siouxsie And The Banshees в качестве ударника и заключения в Эшфорде Сид тут же стал фронтменом The Flowers Of Romance, хотя новая должность подразумевала больше шатание с друзьями и заглатывание всякой дряни, чем музыкальную деятельность. В группу, которая постоянно меняла состав, приняли Стива Уэлша. Теперь по прошествии многих лет понятно, что это была попытка сделать хоть что-нибудь до того, как девушки собрались в The Slits. После «Belsen Was A Gas» остальные песни, которые так никогда и не были записаны, сочинял Сид. Среди них были «Brains On Vacation» («Мозг отдыхает») и «Piece Of Garbage» («Отбросы»), представлявшие собой несколько корявых строк, как раз в стиле панк-рокерского пустого поколения и The Ramones, очень быстро ставшие любимой группой Сида.

Анна Беверли: «Он очень увлекся комиксами. Хранил кипы “Спайдермена”, “Халка” и “Фантастической четверки”. Позже он объявит прикольным журнал Mad. Его совершенно сбивали с толку новые фильмы, похожие на современные блокбастеры. Он никогда не любил кино, считал это пустой тратой времени. Но комиксы он обожал».

Стив Уэлш понимал, что имидж крутого парня был во многом наигран. Если намечалась настоящая драка, в которой можно было схлопотать по полной, и при этом количество ее участников было вполне достаточным, Сид предпочитал стоять в сторонке. Что ему нравилось, так это подойти и треснуть кого-нибудь сзади, улепетывая потом со всех ног. При этом, если кулак грозился опуститься на друга, Сид был первым, кто бросался на помощь. Это была игра в крутого парня. Хотя Нильс Стивенсон однажды сказал мне, что имидж крутого парня не заботил Сида в принципе. Ему просто казалось, что он должен соответствовать Джону Роттену.