Сибирский кавалер [сборник] - [46]
Колдуна выследили в шатре у одной алтайки и еле вызволили из объятий нагой и простоволосой бабы. Заковывать в кандалы Горемира не стали, а связали кнутами, которые были освящены в Бие-Катунской крепости полковым священником, отцом Игнатием, да шелковыми веревками, которые три дня и три ночи вымачивали в моче верблюда. Горемир шипел и плевался. С этими путами он сладить не мог. В Томск его отправили с сильной охраной.
16. ПРИЗРАКИ ГОРОДА ТОМСКА
Утром, после завтрака, Девильнев снял халат и облачился в коричневый сюртук, белые рейтузы, алый жилет и высокие кожаные сапоги. Шляпа с кокардой, длинная дворянская шпага. Готов к приему томичей.
Первыми ввалились сразу три купца. Ни один не хотел пропустить вперед другого. Девильнев крикнул в прихожую залу Шегерешу, исполнявшему роль денщика и камердинера:
— В чем дело? Я же велел пускать по одному?
— Их нельзя — по одному! Они срослись, как тот китайский шпион Кынсон! — дерзко пошутил Шегереш. У него был свой расчет: каждый по отдельности купец будет говорить долго. Если они будут втроем, Девильнев быстрее от них избавится.
Вошли и принялись и принялись кланяться, отталкивая друг друга, даже не трое, а пятеро. Городской голова Афанасий Иванович Данилевский, державший в Томске весь речной флот Иван Васильевич Губинский, а еще были купцы первой гильдии Андриан Григорьевич Пырсиков и Михаил Алексеевич Мыльников. Пришел и Петр Федорович Шумилов, развел руками:
— Ну вот, господин полковник! Что я вам говорил в Барабинской степи? Гора с горой не сходится!
Девильнев для себя отметил, что погрузнел и поседел Петр Федорович. Хорошо хоть самого себя со стороны не видишь! Купцы похвастали: они уже начали каменное строительство. Мыльников достраивает такой каменный дом с баррокальными украшениями на фронтонах и узорными каменными воротами, томичи ходят глядеть, как на диво. Шумилов был горд тем, что строит сразу шесть каменных домов.
Купцы спрашивали Девильнева, как же следует его величать по имени-отчеству? Только по званию неловко звать. Имя его — Томас? И батюшка был — Томас? О! Тогда лучше всего называть его Фомой Фомичем. Фамилия тоже русскому уху непонятная. Лучше называть Девиленевым. Это будет хорошо. Фома Фомич Девиленев!
Подслушивавшая весь разговор Франсуаза, вбежала в залу и закричала:
— Он имеет совсем русское имя! «Де виль» значит — городок, «нев» — новый. Иначе можно было бы называть Девильнева Новгородовым. Вы в России научились ставить сургучный печать, а говорить по-русски не может! Зовить Фому Фомича польковник Новгородов! Вот вам весь сказ! Иначе он всех будет пороть!
Купцы жаловались. Город глухой. Особенно трудно стало в нем жить после пожара. Совы рыдают при луне, ухают филины, лают собаки, сторожа стучат в трещотки, рогатками перегораживают улицы на ночь. Жители в ночном дозоре несут по очереди службу, ходят с фузеями. На городской круглой башне стоит вестовая пушка на колесах. Но от разбойников закрывай сундуки хоть на сто замков. Ничем не оборонишься. Зазеваешься, так и недостроенный дом за ночь украдут! Ссыльные, пленные, беглые. Каких только ухорезов нет. И всё в Томск ссылают, всё — в Томск!
Томас обещал разобраться, принять меры. Но и они не должны скупиться, ежели что. Деньги потребуются на благоустройство дорог, на строительство мостов. Пусть подписку сделают, соберут. Дал слово Петру Федоровичу Шумилову при первом же удобном случае навестить его дом.
Следующими вошли инженер-капитан Сергей Плаутин и прапорщик-архитектор Петр Григорьев. Плаутин был кряжист, тяжел, с тусклым свинцовым взглядом, основательный, медлительный, лысый. Григорьев представлял его противоположность: русоволос, кудряв, высок, худ, и глаза сияют фанатичным огнем. Когда говорит, то розовеет от волнения.
Он пригласил Девильнева осмотреть город с высоты горы, они вышли из усадьбы и направились к обрыву. Нижняя часть города отсюда гляделась как преисподняя. Улицы Томска до сих пор хранили следы жесточайшего пожара 1769 года.
Незадолго до этого пожара через город сплошными серыми волнами с неделю шли белки. Они переплывали широкую реку Томь и двигались через город по деревьям, крышам домов и просто — по дорогам и мостам.
Прошло пять лет после того пожара, уничтожившего половину нижнего города. Прапорщик Петр Григорьев рассказал, что огонь пожрал Духовскую, Богоявленскую-Христокрещенскую церкви, деревянный, старый гостиный двор, государеву пристань на Ушайском озере, хлебные амбары и сотни больших и малых домов. Город перестал быть городом, словно тут сказочный Змей Горыныч пролетел.
На месте иных усадеб торчали только закопченные печные трубы. Дома не восстанавливали потому, что в Петербурге готовился особенный план восстановления Томска. Прежний облик города остался на чертеже, который в 1767 году сделал при помощи камеры-обскуры этот самый прапорщик, он же — начальник томской геодезической и штурманской школы геодезии. А после пожара он составил и план перестройки города. План в столице уже рассмотрели, и поправил его известный архитектор Лем.
Петр Григорьев горячо говорил коменданту о том, что новый город надо делать исключительно из камня и кирпича. И при этом спрямить старые кривые улицы, устраивать в пристойных местах обширные площади с водосборными бассейнами. В те резервуары вода подводилась бы от ключей и родников по деревянным лиственничным трубам.
Середина XIX века. Молодой князь Улаф Страленберг, потомок знатного шведского рода, получает от своей тетушки фамильную реликвию — бронзовую пластину с изображением оленя, якобы привезенную прадедом Улафа из сибирской ссылки. Одновременно тетушка отдает племяннику и записки славного предка, из которых Страленберг узнает о ценном кладе — короне скифа, схороненной прадедом в подземельях далекого сибирского города Томска. Улаф решает исполнить волю покойного — найти клад через сто тридцать лет после захоронения.
Они были обычными женщинами, девушками и девочками-подростками… которым однажды пришлось увидеть, как жестоко убивают их родных и близких, познать голод, унижения и издевательства, оказаться за колючей проволокой польских гетто. Но они не смирились. Не сломались. Не сдались. И основали собственное движение Сопротивления, с которым не могли справиться даже «специалисты» из гестапо. Они не выбирали средств в борьбе против палачей своего народа – в ход шло все, от взяток и флирта до метких выстрелов. Однако, наряду с успешными диверсиями и разведывательной деятельностью, эти юные еврейские девушки учили детей, присматривали за стариками, ухаживали за больными и ранеными… Кто из них уцелел и дожил до освобождения? А кто отдал жизнь ради победы над нацизмом? В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Автор книги, Лоррейн Кальтенбах, раскопавшая семейные архивы и три года путешествовавшая по Франции, Германии и Италии, воскрешает роковую любовь королевы Обеих Сицилий Марии Софии Баварской. Это интереснейшее повествование, которое из истории отдельной семьи, полной тайн и загадок прошлого, постепенно превращается в серьезное исследование по истории Европы второй половины XIX века. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Эта книга – увлекательное путешествие через культурные слои, предшествовавшие интернету. Перед читателем предстает масштабная картина: идеи русских космистов перемежаются с инсайтами калифорнийских хиппи, эксперименты с телепатией инициируют народную дипломатию и телемосты, а военные разработки Пентагона помогают создать единую компьютерную сеть. Это захватывающая история о том, как мечты о жизни без границ – географических, политических, телесных – привели человека в идеальный мир бесконечной коммуникации. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Библиотека проекта «История Российского государства» — это рекомендованные Борисом Акуниным лучшие памятники мировой литературы, в которых отражена биография нашей страны, от самых ее истоков. Иван Дмитриевич Якушкин (1793–1857) — один из участников попытки государственного переворота в Санкт-Петербурге в 1825 году. Он отказался присягать Николаю I, был арестован и осужден на 25 лет каторжных работ и поселение. В заключении проявил невероятную стойкость и до конца сохранил верность своим идеалам.
Средневековая Восточная Европа… Русь и Хазария – соседство и непримиримая вражда, закончившаяся разрушением Хазарского каганата. Как они выстраивали отношения? Почему одна страна победила, а вторая – проиграла и после проигрыша навсегда исчезла? Одна из самых таинственных и неразрешимых загадок нашего прошлого. Над ее разгадкой бьются лучшие умы, но ученые так и не договорились, какое же мнение своих коллег считать общепринятым.
Эта книга — история двадцати знаковых преступлений, вошедших в политическую историю России. Автор — практикующий юрист — дает правовую оценку событий и рассказывает о политических последствиях каждого дела. Книга предлагает новый взгляд на широко известные события — такие как убийство Столыпина и восстание декабристов, и освещает менее известные дела, среди которых перелет через советскую границу и первый в истории теракт в московском метро.
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.