Сибирская жуть-7 - [28]
Так что мог мельник пойти в истопники после того, как мельница приказала долго жить вместе с рекой, это-то вполне возможно. Тем более, что дом стоял у реки так, что могу представить и это — остался он как часть строений мельницы. Но студенты пили у деда чай, и состоялся у студентов с дедом разговор, который трудно не назвать очень странным…
— А вы какие времена уже помните довольно хорошо?
— Да, пожалуй, Николая времена.
— Ух ты! Столыпинское переселение тоже помните?!
— И его помню, и освобождение помню, только оно тут, в Сибири, не было таким уж особенно важным для сибиряков.
В этом месте оба студента ощутили некоторую неуютность и почувствовали острую необходимость сделать мир опять понятным и простым.
— Вам рассказывали… Да?
— Сказано же, сам все эти времена помню. И как этих… октябристов, что ли? Нет! Нет! Декабристов — вот кого… как их сюда ссылали, тоже помню. Я, помнится, к одному подошел, спрашиваю его, как человека — мол, не надо ли чего, твое благородие? Я молодой был, наивный. А он как заорет: мол, па-ачиму обращаешься не по форме?! Я, мол, высокоблагородие и никакое не твое, а, мол, ваше. Ну, я и отошел, пусть его там сам разбирается, какое он там благородие…
Некоторое время ребята переваривали услышанное. Проще всего было бы счесть, что у деда с головой не в порядке, и все дела. Но в чисто выметенном, прекрасно устроенном доме деда, глядя на умное и не такое уж дряхлое лицо с подвязанными за уши очками, не так просто было и самим себе, не сговариваясь, произнести такой диагноз. А дед, похоже, развле кался:
— Ясное дело, Николая Палкина хорошо помню и как рекрутов тогда брали, тоже помню. Сам-то я не подлежал как мельник, — внушительно добавил дед.
— Гм…— только и смог произнести парень.
— Э-ээ-эээ, — так же глубокомысленно проблеяла и девица.
— Не верите, и не надо, ребята, — так же спокойно, деловито сказал дед, — только вот резинкой у меня под носом махать не надо… Все равно ведь я голосовать не пойду— ни за Иванова, ни за Мустафина. И комиссию вызывать — это вы оставьте даже и думать! — повернулся дед к девушке. — Не советую!
Допустим, про раздачу презервативов дед мог что-то и слыхать, хотя в этой деревне их пока еще не раздавали. Но откуда про судорожные мысли девицы про комиссию из компетентных людей?
— Нет, но это же здорово! — воскликнул было юноша, жизнерадостным тоном прикрывая совсем другие мысли. — Вам же, получается, лет двести! Вот, говорят, где-то в Китае…
— Ты и сам не помнишь точно, что читал про Китай! Про двух старух, которым за двести лет обоим. А меня считаешь полудурком, которого надо успокоить. Не бойся, не укушу. И понормальнее тебя я буду. По крайности, не хожу людей обманывать (старик употребил несравненно более грубое выражение), за вранье свое денег не беру! Если сейчас тебе и наврал, то хоть денег не взял! — сердился дед.
— А вы наврали! — всплеснула девушка руками, и такая радость, такое удовольствие зажглись на ее физиономии, что дед сам жизнерадостно засмеялся.
— Ясное дело, наврал… Не может же быть, что вам в ваших институтах неправду говорили… Только так: парня твоего зовут Саша… Верно? А твоего дедушку, — повернулся дед к парню, — звали Альбертом и лежит он под Брянском… Все верно, не так ли?
В общем, ребята, я все, конечно, наврал, да мы, мельники, много что можем. И вранья вы мне не гоните, идет? Ни про выборы, ни про что… И так: очень вам советую в Луговое не ходить. Можете советом пренебречь, но я вам его по-людски даю, и если умные — то пользуйтесь.
Ребята сами не помнили, как они вывалились из казалось бы такого уютного, мирного домика. Еле выдавили: «До свидания…» и не были очень уж работоспособны до самого вечера, весь этот день. Как-то все это очень странно…
Что же до Лугового, то в этом селе одновременно, в один день, появились и ребята из нашей команды, раздававшей презервативы от имени Мустафина, и другая команда, которая действительно работала на Мустафина и раздавала мясорубки и коробки с «гуманитарной помощью» из США (три литра масла, мешочки чечевицы, гороха и риса) местным активистам, чтобы организовывали народ.
Две могучие избирательные технологии столкнулись в одном населенном пункте. Никто не захотел уступить, возник спонтанный обоюдный мордобой; несколько десятков парней и девиц с воплями лупили друг друга колами из заборов, сумками и ремнями — чем придется. Местное население сначала вопило и сострадало, пытаясь растащить политических деятелей, получало само и откатывалось за заборы — пусть разбираются сами. И хотя от смертоубийства в этот день бог упас, несколько человек доставили потом в больницу.
Хорошо, собеседники старца не участвовали в этом безобразии. Как-то его информация все-таки была ими принята к сведению, и когда отряд делился, кому куда идти, решительно заявили о намерении поработать в Юксеево… В этом старинном селе возникли свои сложности, но это уже совсем другая история.
Как отнестись к этому рассказу ребят, пообщавшихся с бывшим мельником? Скажу вполне честно: не знаю. Рассказал я ее так же, как рассказали ее мне а тут уж думайте сами, верить или не верить. Студенты вот тоже не верили.
Целых полвека эта информация была главной тайной СССР. Полвека советская пропаганда отрицала тот факт, что в 1939 году Сталин заключил с Гитлером не просто пакт о ненападении, а секретное соглашение о разделе Европы. До сих пор кремлевский официоз отказывается признать, что в развязывании Второй Мировой войны виноват не один, а оба агрессора и что этот сговор диктаторов, этот постыдный союз звезды со свастикой заслуживает осуждения международным трибуналом не меньше, чем военные преступления нацистов, а значит, скамье подсудимых в Нюрнберге следовало быть гораздо длиннее!Виктор Суворов первым неопровержимо доказал: без помощи Москвы Гитлер скорее всего вообще не пришел бы к власти.
К 30-ЛЕТИЮ «ЛЕДОКОЛА» ВИКТОРА СУВОРОВА! Мало кто знает, что эта легендарная книга была закончена еще в 1981 году, но тогда ее отказались печатать 68 издательств из 9 стран, отдельные главы удалось опубликовать лишь четыре года спустя в эмигрантской газете «Русская Мысль», весь тираж первого английского издания был выкуплен неизвестными и уничтожен, а первый издатель «Ледокола» в России — убит. Саму книгу тоже не раз пытались «замочить в сортире», но, хотя беспрецедентная травля со стороны кремлевского агитпропа не прекращается вот уже второе десятилетие, все потуги идеологических «киллеров» оказались тщетны — Виктор Суворов по сей день остается не только самым проклинаемым, но и самым читаемым военным историком, а в его поддержку выступает все больше профессиональных исследователей со всего мира.НОВАЯ СЕРИЯ Виктора Суворова не только предоставляет неопровержимые доказательства его правоты, но и восстанавливает подлинную историю одной из главных книг конца XX века, которая навсегда изменила представления о причинах и виновниках Второй Мировой, а по воздействию на массовое сознание сравнима лишь с «Архипелагом ГУЛАГ».(ОТ СОСТАВИТЕЛЯ)
Один из главных исторических мифов Российской империи и СССР — миф о допетровской Руси. Якобы до «пришествия Петра» наша земля прозябала в кромешном мраке, дикости и невежестве: варварские обычаи, звериная жестокость, отсталость решительно во всем. Дескать, не было в Московии XVII века ни нормального управления, ни боеспособной армии, ни флота, ни просвещения, ни светской литературы, ни даже зеркал…Не верьте! Эта черная легенда вымышлена, чтобы доказать «необходимость» жесточайших петровских «реформ», разоривших и обескровивших нашу страну.
Нам со школьной скамьи внушают, что Петр Первый — лучший император в нашей истории: дескать, до него Россия была отсталой и дикой, а Петр Великий провел грандиозные преобразования, создал могучую Империю и непобедимую армию, утвердил в обществе новые нравы, радел о просвещении и т. д. и т. п. Но стоит отложить в сторону школьные учебники и проанализировать подлинные исторические источники, как мы обнаружим, что в допетровской России XVII века уже было все, что приписывается Петру: от картофеля и табака до первоклассного флота и передовой армии… На самом деле лютые реформы «царя-антихриста» (как прозвали его в народе) не создали, а погубили русский флот, привели к развалу экономики, невероятному хаосу в управлении и гибели миллионов людей.
Наверное, ни об одном народе не врут так, как о евреях. Юдофобы пугают народ страшными сказками о «еврейских кознях» и «жидомасонском заговоре». Юдофилы потчуют публику душещипательными историями о «богоизбранных» страдальцах, вечно обиженных и потому требующих к себе особого отношения.Это издание вызовет ярость и у тех, и у других. Эта сенсационная и скандальная книга никого не оставит равнодушным. Главный «возмутитель спокойствия», автор бестселлеров «Арийская Русь» и «Гражданская история безумной войны» уже поведал читателям «всю правду о русских».
Нет сегодня более запретной и опасной темы, чем пресловутый «еврейский вопрос». О евреях положено писать как о покойниках — либо хорошо, либо ничего. И не дай вам Бог нарушить любое из многочисленных табу, будь то еврейский нацизм, еврейский террор или мифы Холокоста, посмей отчаянный автор отозваться о «богоизбранном» народе как о любом другом, на общих основаниях, без славословий и умолчаний, без прикрас, — смельчака тут же обвинят в «антисемитизме», отлучат от «научного сообщества», а на «демократическом Западе» могут и посадить.
Книга доктора философских наук и известного писателя А.Буровского — это собрание рассказов, очерков, эссе из историко-археологического и энтографического опыта автора.Основную часть занимают бывальщины — небольшие произведения о встречах человека с демоническими силами и таинственными, необъяснимыми на уровне сознания явлениями природы.
Главная героиня, в поисках клада, попадает в таинственный и загадочный мир Сибирской тайги. Оставшись наедине с природой, ей приходится подчиниться законам тайги и отказаться от условностей цивилизации.