Сибирская жуть-5. Тайга слезам не верит - [11]
— А для чего может быть нужна кубическая сажень? — прокашлявшись, полюбопытствовал Стекляшкин.
— Ну к примеру, для поиска кладов. Эту меру почему-то очень жаловали разбойники… — замер на самой интимной ноте вибрирующий голос доцента.
— Алексей Никодимович, вы так здорово рассказываете про сажени! — воскликнула Ревмира, и Владимир Павлович даже заерзал от ревности — уже много лет не слышал он такого певучего, журчащего голоса супруги! — Алексей Никодимович, нам необходимо увидеться!
Алексей Никодимыч прикрыл на мгновение веки, и Владимир Павлович очень явственно увидел, какого рода согласие получает сейчас его вторая половина.
«Нет, ну какие скоты! Законного бы мужа постеснялись!» — воскликнул мысленно Владимир Павлович, ощущая словно бы некую сосущую пустоту внутри.
А революционная активность Ревмиры Алексеевны отнюдь не ограничилась Хипоней. Кладоискательское дело полно опасностей, проблем и самой жесточайшей конкуренции… Значит, нужен тот, кто сможет выступить как «крыша». О чем толковала Ревмира с бывшим соседом по даче, Евгением Сидоровым, навсегда осталось покрыто мраком. Господин Сидоров был богат и влиятелен и Ревмире ничем не обязан. Но в некие времена один из покровителей Миронова оказал нешуточную услугу покровителю Сидорова… Кажется, не расстрелял его вовремя, а там и пришли бумаги, согласно которым господин (то есть тогда гражданин) Перцовский оказался вовсе невиновным… Во всяком случае, услугу запомнили, тень оказавшего ее перешла на другое поколение, на родственников и друзей, и Ревмира добилась аудиенции.
Ревмира настояла на том, чтобы Сидоров выставил из комнаты всех, даже самых доверенных, и потом оттуда почти час доносился ее пронзительный фальцет. Что именно говорилось этим визгливым голоском, никто особенно не слушал, — и не та школа была у господина Сидорова, и не так уж было интересно. Во всяком случае, по истечении этого часа… или, может, почти часа, Сидоров вызвал главу своей охранной службы.
— Звали, Евгений Николаевич?
— Звал. Паша, ты отпуск просил?
Павел издал некий неопределенный звук.
— Вот и поедешь искать клад. Сам можешь не копать, ты только прикрывай…
— На клады набегут любители?
— Или, Паша, или! — выпестованный одесситом Перцовским, Сидоров умел подпускать и такие словечки. — Ты-таки можешь допустить, чтобы они-таки не набежали?
— Не могу! — помотал головой Павел.
— Ну вот и я не могу. Так что знакомьтесь, и на неделю — в распоряжение Ревмиры Алексеевны. Горы, лес, речка, грибочки…
— Разбойнички… — в тон шефу кивнул Паша Бродов. — А клад-то что, и правда существует?
— Конечно, нет, — уверенно ответил Сидоров.
Ревмира возмущенно охнула, а Павел Бродов засмеялся.
Вечером того же дня Ревмира Алексеевна долго общалась с мужем, — какую долю уделить Хипоне? Владимир Николаич полагал, что обойдутся они без Хипони. Ревмира Алексеевна была совершенно убеждена, что никак не обойдутся — ведь умный Хипоня все понял и тайны нужных саженей не откроет до последнего мгновения. Владимир Николаевич заявлял, что нечего у него спрашивать, если все и так решено. Ревмира взвыла, что ей приходится решать, раз уж муж ничего не решает. Владимир Николаевич воскликнул, заламывая лапки, что ему никто и не поручал ничего решать, и попробовал бы он решить хоть какую-нибудь малость. После чего, естественно, был обвинен в том, что он домашний тиран и сумасброд и что с ним никакой каши не сваришь. После чего, естественно, Ревмира одна отправилась к доценту Хипоне, договариваться об участии в экспедиции и о доле.
Владимир Николаевич остался один, упустив даже случай узнать — как они там будут договариваться? И Владимир Николаевич невольно вспоминал желтый взгляд доцента, кипящий на коленке, его коленке, черт возьми! На коленке его супруги! На коленке, право на которое неоспоримо только в его исполнении… В исполнении законного мужа, Владимира Стекляшкина!
С одной стороны, Владимир Николаевич тоскливо и противно ревновал. С другой — признавал бесспорное социальное и интеллектуальное превосходство доцента, и оттого злился еще сильнее. С третьей стороны — прекрасно знал, что какие бы ехидные вопросы не вынашивал сейчас, когда жена ушла, какие бы планы не строил, но вернется Ревмира — и все опять пойдет по-прежнему. Опять будет все, как захочет левая пятка Ревмиры, как ей взбрендит в очередной раз, а он будет кивать, сопеть и подчиняться. Сколько можно! Тут возникало некое — с четвертой стороны — действительно, ну до каких пор можно быть под каблуком у энергичной бабенки, которая тобой крутит и тобою же пренебрегает! И правильно пренебрегает, между прочим, потому что с пятой стороны — не мог Стекляшкин не признать, что сам приложил максимум усилий, чтобы очутиться именно в этом положении. Подчиненное положение в доме, главенство жены, собственный просительный тон, как у канючащего семиклассника — все это сделала не одна Ревмира, и он сам тут ручку приложил.
И что ему теперь делать?! Теперь, после десятилетий жизни размазней?! Хрястнуть кулаком по столу? Заорать страшным голосом? Напугать Ревмиру разводом? Завести любовницу? И были эти мрачные мысли особенно тоскливы, потому что знал Владимир Николаевич, знал: не хрястнет он кулаком по столу — не хватит духу. Не заорет страшным голосом, сорвется сам собой на просительный, слабый писк. Побоится развода стократ больше, чем Ревмира. Так и будет провожать голодными глазами полупрозрачные блузки, обтянутые тонкой тканью попки, где явственно рисуются границы трусиков… Но опять, как всегда, жаром обдаст при попытке познакомиться. И от страха перед девушкой, и особенно — перед Ревмирой.
Целых полвека эта информация была главной тайной СССР. Полвека советская пропаганда отрицала тот факт, что в 1939 году Сталин заключил с Гитлером не просто пакт о ненападении, а секретное соглашение о разделе Европы. До сих пор кремлевский официоз отказывается признать, что в развязывании Второй Мировой войны виноват не один, а оба агрессора и что этот сговор диктаторов, этот постыдный союз звезды со свастикой заслуживает осуждения международным трибуналом не меньше, чем военные преступления нацистов, а значит, скамье подсудимых в Нюрнберге следовало быть гораздо длиннее!Виктор Суворов первым неопровержимо доказал: без помощи Москвы Гитлер скорее всего вообще не пришел бы к власти.
К 30-ЛЕТИЮ «ЛЕДОКОЛА» ВИКТОРА СУВОРОВА! Мало кто знает, что эта легендарная книга была закончена еще в 1981 году, но тогда ее отказались печатать 68 издательств из 9 стран, отдельные главы удалось опубликовать лишь четыре года спустя в эмигрантской газете «Русская Мысль», весь тираж первого английского издания был выкуплен неизвестными и уничтожен, а первый издатель «Ледокола» в России — убит. Саму книгу тоже не раз пытались «замочить в сортире», но, хотя беспрецедентная травля со стороны кремлевского агитпропа не прекращается вот уже второе десятилетие, все потуги идеологических «киллеров» оказались тщетны — Виктор Суворов по сей день остается не только самым проклинаемым, но и самым читаемым военным историком, а в его поддержку выступает все больше профессиональных исследователей со всего мира.НОВАЯ СЕРИЯ Виктора Суворова не только предоставляет неопровержимые доказательства его правоты, но и восстанавливает подлинную историю одной из главных книг конца XX века, которая навсегда изменила представления о причинах и виновниках Второй Мировой, а по воздействию на массовое сознание сравнима лишь с «Архипелагом ГУЛАГ».(ОТ СОСТАВИТЕЛЯ)
Один из главных исторических мифов Российской империи и СССР — миф о допетровской Руси. Якобы до «пришествия Петра» наша земля прозябала в кромешном мраке, дикости и невежестве: варварские обычаи, звериная жестокость, отсталость решительно во всем. Дескать, не было в Московии XVII века ни нормального управления, ни боеспособной армии, ни флота, ни просвещения, ни светской литературы, ни даже зеркал…Не верьте! Эта черная легенда вымышлена, чтобы доказать «необходимость» жесточайших петровских «реформ», разоривших и обескровивших нашу страну.
Нам со школьной скамьи внушают, что Петр Первый — лучший император в нашей истории: дескать, до него Россия была отсталой и дикой, а Петр Великий провел грандиозные преобразования, создал могучую Империю и непобедимую армию, утвердил в обществе новые нравы, радел о просвещении и т. д. и т. п. Но стоит отложить в сторону школьные учебники и проанализировать подлинные исторические источники, как мы обнаружим, что в допетровской России XVII века уже было все, что приписывается Петру: от картофеля и табака до первоклассного флота и передовой армии… На самом деле лютые реформы «царя-антихриста» (как прозвали его в народе) не создали, а погубили русский флот, привели к развалу экономики, невероятному хаосу в управлении и гибели миллионов людей.
Наверное, ни об одном народе не врут так, как о евреях. Юдофобы пугают народ страшными сказками о «еврейских кознях» и «жидомасонском заговоре». Юдофилы потчуют публику душещипательными историями о «богоизбранных» страдальцах, вечно обиженных и потому требующих к себе особого отношения.Это издание вызовет ярость и у тех, и у других. Эта сенсационная и скандальная книга никого не оставит равнодушным. Главный «возмутитель спокойствия», автор бестселлеров «Арийская Русь» и «Гражданская история безумной войны» уже поведал читателям «всю правду о русских».
Нет сегодня более запретной и опасной темы, чем пресловутый «еврейский вопрос». О евреях положено писать как о покойниках — либо хорошо, либо ничего. И не дай вам Бог нарушить любое из многочисленных табу, будь то еврейский нацизм, еврейский террор или мифы Холокоста, посмей отчаянный автор отозваться о «богоизбранном» народе как о любом другом, на общих основаниях, без славословий и умолчаний, без прикрас, — смельчака тут же обвинят в «антисемитизме», отлучат от «научного сообщества», а на «демократическом Западе» могут и посадить.
Неисчерпаемы тайны и загадки окружающего мира. Встречи с необъяснимым, непознанным подстерегают нас не только в дебрях тайги, в пещерах и на лесных озерах, но даже в обычной городской квартире может поселиться нечто загадочное и пугающее.
Книга доктора философских наук и известного писателя А.Буровского — это собрание рассказов, очерков, эссе из историко-археологического и энтографического опыта автора.Основную часть занимают бывальщины — небольшие произведения о встречах человека с демоническими силами и таинственными, необъяснимыми на уровне сознания явлениями природы.