Сибирь не понаслышке - [2]

Бьет из-под земли горячий источник. Парок курится над веселым потоком, сбегающим вниз по некрутому склону, а сквозь парок проглядывает изумрудная подстилка - ковер из нежных водорослей изумительного цвета. Все тут чудо: и сам радоновый ручей, и его "банная" 47-градусная температура, не зависящая от температуры воздуха, и непередаваемая красота сентябрьских байкальских берегов со всеми возможными вариантами оранжевых, зеленых, багровых оттенков и сочетаний этих цветов. Славно известны бурятские Хакусы - здравница, подарок природы.

А на других берегах та же природа возвела могучие крепостные стены: почти на 180 километров в три ряда тянутся Ленские столбы - скалы и утесы из известнякового сланца, похожие на мраморные и причудливыми очертаниями напоминающие далекие замки средневековья.

Дикая и мрачноватая красота ленских каменных берегов... И альпийский блеск, и колорит флоры Алтайского нагорья, где все радует глаз яркостью и свежестью красок, где можно собирать праздничные букеты из бледно- лиловых купальниц и алых маков, тюльпанов и незабудок, гиацинтов и ирисов.

Сибирь, Сибирь, Сибирь... Один адрес у тысяч красот, тысяч неповторимостей природы, творца изобретательного и смелого.

Да, у Сибири есть все для того, чтобы влюбить в себя путешественника.

Зеленовато-голубые кристаллы байкальского льда под лучами щедрого весеннего солнца покоряют с первого взгляда. Скальный монолит из розового мрамора в темно-серых прожилках, обрамленный воздушными лиственницами строгих северных лесов Южной Якутии, привлекает к себе созерцателей с такой же силой, как художественное творение рук человеческих.

Слава своевольной горянки Катуни влечет к ней людей издалека-далёка. Идут и идут пешеходы с тяжелыми рюкзаками для того только, чтобы заглянуть в завораживающую кипень катунских перекатов, отдохнуть в живительной прохладе дубравных ее берегов, надышаться впрок свежестью горной воды, целебными ароматами горных трав, горных лесов.

Золотая, тишиной звенящая осень Забайкалья так хороша, что изведавший ее однажды всю жизнь несет в себе светлое воспоминание о возвышающем душу торжественном умиротворении бесхитростно-прелестной природы.

Огненные кисти рябины на синих снегах Горной Шории. Нежная сирень багульника по зеленеющим сопкам Бурятии. Летние багрово-фиолетовые закаты на светлом небе в северных поселках...

Лет 15-20 назад большой популярностью у советских туристов пользовалось озеро Селигер, что в юго-восточной части Валдайской возвышенности. И тогда родилась шкала оценки маршрутов "по Селигеру" - прелесть сказочного этого озера была признана среди туристов своеобразным эталоном красоты и привлекательности разных мест; и вот какая получилась картина: Кавказ оценивался в 5 "селигеров", Северный Урал - 10, Карелия - 10, Горный Алтай - 15, Байкал - 20, Уссурийская тайга (осенью) - 30, а высший балл получил Тоджинский район Тувы - 40 "селигеров"!

Один из нас, азартный в ту пору турист, узнав об этом, незамедлительно же и отправился в Тоджу, и сколько потом прекрасных уголков и творений природы и в нашей стране, и за рубежом ни приходилось ему видеть, он и сейчас безоговорочно считает: нет на земле места прекрасней Тоджи!

Сибирь поэтическая. Сибирь живописная. Сибирь экзотики, приключений, открытий. Сибирь первых троп и верных спутников в тяжелых походах!

У этой Сибири свои служители, свои поклонники, свои певцы. Мы, авторы, не геодезисты, не изыскатели, не лесоводы. Не пришлось нам отмерить собственными ногами тысячи километров по ущельям и хребтам Саян, по труднодоступным пространствам горно-таежной Сибири и крайнего северо-востока, как инженеру геодезисту и писателю Г. Федосееву. Нет у нас за плечами и более чем сорокалетних экспедиционных скитаний инженера-изыскателя А. Побожия, еще в 1933 году получившего задание определить, можно ли пересечь железной дорогой Байкальский, Северо-Муйский и другие горные хребты, и назвавшего БАМ "самой трудной трассой" своей жизни. Не жили мы месяцами и в глухих сибирских урманах, как, например, биолог Г. Крылов, твердо разделяющий коллективное убеждение, вынесенное из опыта многих и подкрепленное собственным: у сибирского лесовода должен быть ум математика, биолога и экономиста одновременно, торс атлета, ноги быстроходного бегуна, руки хирурга, глаза охотника, художника, слух музыканта, сердце храбреца и эстета.

Мы не искали в Сибири ни ценных месторождений, ни стоянок древнего человека, ни площадок для будущих строек и городов. Мы можем только догадываться о том, что испытывает человек, первым ступивший на кусок еще никем не виденной земли, первым застывший перед наскальными рисунками палеолитического охотника, первым распознавший огромные богатства медной горы. Мы знакомы с их работами и достижениями, мы слышали их с трибун научных конференций и острых деловых совещаний. Их, бывалых путешественников, людей, безусловно, незаурядного мужества и смелости, при всей разности занятий, характеров, судеб роднит одно общее свойство: их тяготит, как правило, необходимость "светского", что ли, общения, вынужденное представительство, повышенный интерес к их персонам.