Сибирь 2028. Армагеддон - [19]

– Спасибо, Лев Михайлович, да, я помню вас, – неохотно кивнул я. – В качестве платы за доставку вы предложили заняться сексом с вашей дочерью. И ваша супруга, и ваша дочь, что характерно, не возражали, но я в тот вечер не был настроен на подобное проведение досуга. Лев Михайлович, события трехлетней давности поросли густой плесенью, не надо их ворошить. Примите мое сочувствие по поводу вашей прогрессирующей болезни. Как жена, как дочь? Надеюсь, с ними все в порядке?

Вопрос был не самым уместным, я это понял, едва начав его формулировать. Но закончил – поскольку не люблю незаконченных предложений.

– Их нет, Алексей, они умерли… – «Ведущему специалисту» было трудно говорить, он закашлялся. – Слушай, Карнаш, я понимаю, тебе неприятно мое общество, но потерпи уж чуток, уступи больному человеку. Мне трудно об этом говорить, приятель, но город обречен… Зараженных тысячи, они стекаются сюда, и не надо обольщаться временными успехами. Ты же провел нас через канализацию – эту дорогу знал только ты. Где гарантия, что методом проб и ошибок эти твари не нащупают нечто подобное? Я знаю несколько подземных колодцев на территории города, где ютятся люди, подобные мне – они заражены, их уже не вылечить. Зреет пятая колонна, Карнаш; когда наступит час, эти люди превратятся в упырей и ударят в спину… Я могу назвать тебе адреса, но пользы будет мало, поскольку про все лежбища в этом городе я не знаю. Поверь, их довольно много… Только за последнюю неделю каратели ликвидировали две точки, что не афишировалось, но это капля в море… Люди заражаются друг от друга, на ранней стадии болезни их можно вылечить традиционными лекарствами и антибиотиками, но лекарств нет, поэтому болезнь их подспудно сжирает… Больные зарываются в землю, заползают в коллекторы и канализационные трубы, где мучаются, испытывая острые боли… Подожди, Карнаш, не говори ничего, послушай. Мы с семьей ютились в комплексе подземных сооружений на Арсенальной улице – под бывшим отделом архивной службы администрации города Оби. Ума не приложу, от кого мы заразились – жена болела чахоткой, мы с дочкой выходили на улицу только для того, чтобы добыть еды. Где-то в очереди, наверное, подхватили. Болезнь неизученная, Карнаш, кто бы стал ее изучать? Она как грипп – можешь заразиться, а можешь не заразиться, все зависит от прочности организма и обычного везения. Если тебя укусит зараженный, и ты выживешь – болезнь развивается стремительно. Если подхватишь воздушным путем – может зреть в твоем теле и месяц, и два… С нами так и произошло. Первой зачахла жена, потом Юленька… – Глаза Драгунского наполнились слезами, его затрясло. – Это ужасно, Карнаш, я был вынужден их умертвить – ты бы видел, во что они стали превращаться… У меня была лопата, я закопал их рядом с нашим жилищем… Потом была облава… Я как раз выбирался на улицу, когда эти ротозеи при исполнении проводили зачистку. Я зарылся в гору строительного мусора, они меня не заметили. Стояли рядом, курили и сплетничали. Из их разговора я и узнал, что произошло в городе. Еще они посмеивались над полковником, которому ты с одной из его женщин нарастил рога. Город полнится сплетнями и достоверной информацией, Карнаш… Кто-то выразил мнение, что полковник с его мстительной натурой просто так это дело не оставит, и уже завтра тебя закроют. Меньше всего на свете ему хотелось бы выглядеть посмешищем…

– Я в курсе, Лев Михайлович, – сухо перебил я, почувствовав холодок в том месте, по которому палач тюкает свою жертву топором. – Если это все, что вы намерены сообщить…

– Это не все, Карнаш… – Драгунский с трагическим усилием выдавливал из себя слова. Вместе с ними выдавливалась густая, как кисель, сукровица из трещин на лице. – Да, я хотел предупредить тебя – поскольку ты единственный из живых людей, к которому я чувствую симпатию… Я ужасно рад, что ты насолил полковнику Гнатюку… Послушай… – он передохнул и принялся бормотать дальше, – город долго не протянет. А если и продержится, то не продержишься ТЫ. Тебя просто сгниют за решеткой, и рано или поздно ты подцепишь ту же болезнь… Ты должен уходить из этого города, приятель. Забирай с собой все лекарства, что у тебя есть, все оружие…

– Издеваетесь, Лев Михайлович? – не выдержал я. – Куда я уйду?

– На восток, Карнаш, в Новосибирск… Прояви свои суперспособности, чтобы прогуляться через эту жуть… Иди в Снегири, ты помнишь, где это? Это окраинный микрорайон на севере города, за ним, по легендам и слухам – пустота, новообразованное в котловине море… Подожди, не перечь, я всего лишь хочу помочь тебе, а ты уж сам решай, стоит ли игра свеч… Почему ты решил, что только в Оби существуют нормальные люди, что только здесь налажена относительно сносная жизнь? Да, в самом городе их, возможно, больше нет – не считать же таковыми территории, подконтрольные шайкам? Но на окраинах, в Снегирях… Слухи об этой колонии барражируют уже давно, мы тогда еще прятались с семьей в теплотрассе на Затулинке. Ты сам об этом слушал, и твоя проблема, Карнаш, что счел одним из мифов… Слухи были упорные, многие люди туда уходили. Возможно, кто-то дошел… Лично я не рискнул – слишком долог путь, да еще как-то реку надо форсировать, а тут появился ты – с предложением отправиться в город Обь, что, собственно, в совершенно противоположном направлении от Снегирей… Слухи муссируются до сих пор, приятель. Мол, там справедливая и безопасная жизнь, колония укреплена и развивается, как самостоятельный и самодостаточный город. Нормальное руководство, рубежи неприступны. Появление заразы там исключено, медицина развита, много лекарств и еды. У людей приличное жилье, все радостно трудятся в коммуне – на благо себе и обществу. Там много развлечений, много красивых женщин, которые – ты не поверишь – продолжают рожать детей… И если у человека все в порядке с головой и с руками – его охотно принимают в коллектив. Ходили слухи, что у колонистов имеется даже собственный флот, и они плавают через море, в Кемерово – а там, на западном берегу, расположена аналогичная колония…