Сиам Майами - [44]

— Да, ориентир на средний уровень — самый правильный подход, — согласился менеджер. — А сможете вы добиться, чтобы она выглядела эротичной, но не развратной?

— Да тут нечего делать. — Рудольф взмахнул сандвичем с тунцом. — Пускай откроет рот.

— Детка, — велел ей менеджер с сержантскими нотками в голосе, — открой рот.

— А-а-а-а-а! — раздалось со шкуры.

— Не так громко! — грубо одернул он ее. В его извинении, обращенном к Рудольфу, звучала гордость за свою собственность. — Вот в чем ее слабость — в навязчивости.

— Скажите «душ», — предложил ей Рудольф. — И не закрывайте рот.

— Д-у-у-уш, — сказала девушка и зашипела.

— Потрясающе! — восхитился менеджер. — Мистер Рудольф, вы гений. У нее даже глаза зажглись.

— Ремесло, как любое другое, — потупился Рудольф.

Менеджер находился под впечатлением.

— Вы так тонко отслеживаете рынок, мистер Рудольф! Как вы считаете, голая натура имеет будущее или рынок уже насытился ею?

— Голую натуру ждет блестящее будущее! — Рудольф тщательно пережевывал пищу. — Главное, чтобы у Детройта возникли трудности с новыми стильными моделями автомобилей.

— Никогда об этом не думал.

— Для сбыта машин всегда привлекали сексуальных женщин. Чем мощнее двигатель, тем сексуальнее модель. А чем машина дешевле и практичнее, тем больше рекламирующая ее женщина смахивает на вашу жену.

— Пока вроде понятно.

— Смотрите, как только возникнет заминка с новыми образцами, в рекламах замелькают голые красотки.

— Никогда не связывал голое тело со спадом в промышленности.

— Конечно, ведь вы не занимаетесь финансами. Я постоянно твержу парням с Мэдисон-авеню, — Рудольф отхлебнул кофе, — что женщины так же полезны для торговцев автомобилями, как запланированный моральный износ моделей. — Рудольф потрогал свой висок. — Но на Мэдисон-авеню глухи к здравому смыслу. Реклама тонет в океане статистики.

— Никогда не размышлял под этим углом зрения.

— Хотите, подскажу, где Спрятана настоящая глубинная бомба?

— Почему бы и нет?

— Вот ответьте, что, по-вашему, важнее всего? — Рудольф ткнул в него пальцем с обличительным видом.

— Приличное или неприличное?

— Неважно, главное, чтобы это казалось вам важным.

— Надо будет поразмыслить.

От воодушевления Рудольф вытаращил правый глаз больше, чем левый.

— Как насчет покупки одного и того же в одном и том же месте?

— Да, — сказал менеджер уверенно. — Согласен.

— Когда мужчине надо сменить масляный фильтр или бальзам для волос, он думает о секс-модели, представляющей ту или иную марку.

— И что дальше?

— Вот и представьте, как возрастет значение женщин, когда они превратятся в главное связующее звено, в некий центральный образ, скажем, сердцевину, зерно, положительный заряд, управляющий мужчиной при каждой такой покупке.

— Да, это будет посильнее, чем торговля статуэтками Джорджа Вашингтона в день его рождения.

— Верно. За продажей новых машин, карбюраторов, гелей для волос, мужских дезодорантов, чехлов для сидений — чего угодно, чем определяется ваше благополучие, — будет маячить женщина. Помните, как на чикагских бойнях научились продавать буквально все, чтобы ничего не отправлять в отходы? Так вот, счастливое будущее для женщин только начинает приоткрываться.

Барни вежливо извинился и покинул студию. Женщины, полные надежд, терпеливо ждали своей очереди. Сейчас они выглядели более сексуально, чем потом, в студии, где их внутреннее содержание не будет иметь никакого права голоса, уступив место наготе.

С Ист-Ривер дул прохладный ветерок. Красные облака в небе говорили о том, что наступает вечер. Из всех дверей вырывались и устремлялись в сторону заката людские толпы, словно близилось светопреставление. Молодые и старые сбивались на тротуарах в плотный поток, потом разветвлялись и исчезали в провалах подземки, заполняли автобусы, кто-то ловил такси. Труженики разбегались по домам. Они спасались бегством из своих кондиционированных контор, словно там свирепствовала чума. У входов в метро возникали пробки. На бегу люди покупали газеты, журналы, шоколадки. Приобретя желанный товар, они снова вливались в людской поток. Не сумев поймать такси, Барни ввинтился в автобус и поехал на свидание с Сиам, чтобы сообщить ей, что их ждут нелегкие времена.

Глава 11

Чтобы обеспечить Сиам успех, не прибегая к ловкачеству, Барни пришлось бы изрядно помучаться. Чем дольше будут длиться гастроли, тем больше она будет страдать. Ловкость могла бы послужить опорой таланту. Ведь Сиам по-настоящему талантлива. Все дело в том, чтобы ее наконец заметили и оценили. На долгом, тернистом пути к успеху талант поджидают разные неожиданности, тут нечего рассчитывать на справедливость. Барни чувствовал это кожей. Им требовалась удача, прорыв. Люди, прибегающие к ловкачеству, эксплуатируют именно несправедливость. Мало кто в шоу-бизнесе наделен инстинктом и отвагой, чтобы самостоятельно пробить на большую сцену одаренную исполнительницу, не привлекая к этому других и ни разу не усомнившись в собственной оценке. Средний покупатель таланта, даже наделенный этим самым инстинктом, редко умеет отсечь бездарность. Барни начинали приоткрываться важнейшие навыки этого ремесла. Все обычно раз за разом ставят на неудачников и в итоге перестают доверять собственному вкусу.