Швейцарский Робинзон - [39]

Конечно, нельзя утверждать, что все произведенные предметы были отличного качества; многие получились неуклюжими или кособокими, на вид довольно неказистыми. Но для простого обихода они вполне годились, поэтому мы решили взять с собой как можно больше этих тыквенных самоделок.

Матушка и Франц, как всегда, занимались кухней — поджарили несколько выкопанных по дороге картофелин. Нашли они еще и необычные фрукты, запахом напоминавшие яблоки. Плоды эти были мне незнакомы, поэтому я не советовал к ним прикасаться. Однако господин Щелкунчик был тут как тут. Он потихоньку стащил и лихо умял, причем с явным удовольствием, несколько «яблок». Привязанная за ногу длинной веревкой к дереву дрофа тоже без страха и сомнения заглотнула предложенные ей несколько ломтиков. У ребят после этого еще больше разыгрался аппетит, и они умоляюще уставились на меня. И я принял решение. Мы вместе отведали странный фрукт и единодушно одобрили его вкус. Теперь я почти с уверенностью мог сказать, что это так называемые гуайявы[28] — съедобные плоды из Вест-Индии.

Но «яблоки» не только не утолили голод, но, наоборот, усилили его. На приготовление краба не было времени, поэтому мы перекусили чем бог послал, то есть снедью, взятой с собой в поход. На десерт матушка и Франц выдали нам полужареные картофелины.

Подкрепившись таким образом и отдохнув, стали собираться в обратную дорогу, поскольку дело шло к вечеру. День, на мой взгляд, прошел удачно и с пользой. Я посчитал разумным оставить здесь до утра сани-возок, а переметные сумки нашей «пегой лошадки» заполнить высохшей тыквенной посудой, посадить на нее малыша Франца, которому поручалось наблюдение за дрофой, чтобы не убежала или не поранилась при переезде.

На том и порешили. Путь наш проходил мимо величавой дубовой рощи, сплошь усеянной желудями, которые дрофа подбирала с большой жадностью; иногда нежданно-негаданно попадались фиговые деревья… В Соколиное Гнездо прибыли задолго до наступления ночи, поэтому успели распаковать груз, накормить животных и, как полагается, поужинать; причем краба зажарили на открытом огне, так было вкуснее, а испеченные в раскаленных угольях картошка и желуди служили неплохим гарниром. Поскольку Франц добровольно вызвался исполнять обязанности поваренка, ему надлежало одновременно присматривать за костром, ведь огонь нужен был не только для приготовления пищи, но и для тепла — ночи здесь холодные.

Как и следовало ожидать, мы не вытерпели и ранним утром следующего дня отправились за санями в калебасовый лесок. Мы — это я, Фриц и осел. Остальным ребятам велено было оставаться дома и слушаться матушку. Сани, разумеется, были предлогом, я намеревался исследовать поточнее местность за скалами. Младшие ребята, еще недостаточно сильные физически и духовно, были бы в этой экспедиции помехой.

Подойдя к вечнозеленым дубам, мы увидели нашу свинью, судя по всему насытившуюся здесь до отвала. Встретила она нас любезно, даже позволила приблизиться к себе, что могло означать одно: наши уроки не прошли даром, она стала воспитанней и деликатней. Молодец, животинка!

Продвигаясь по дубовому лесу, мы собирали упавшие желуди, и, поскольку шли почти неслышно, птицы, собравшиеся здесь, вероятно, к завтраку, не почуяли опасности. Они вели себя шумно и беззаботно, так что Фриц, незаметно подкравшись, сбил с нижних веток двух попугаев и еще одну птицу. Она принадлежала, по моему мнению, к подвиду виргинских синих хохлатых соек; из попугаев один был великолепный красный ара, а другой — обычный, зеленый, с оперением желтоватого оттенка.

Добычу мы уложили на осла и пошли дальше к калебасовому леску; там все оставалось на своих местах — и сани, и многочисленные предметы, сделанные нами из тыкв. Я предложил Фрицу сразу же пойти к скалам и досконально исследовать их; важно было узнать, есть ли за скалами проход внутрь острова или же они окаймляют со всех сторон ту часть берега, где мы находились.

В пути нам попадались дарующие желанный отдых и прохладу ручейки, вроде того, что протекал мимо Соколиного Гнезда. Минуя лесок, в котором матушка обнаружила плоды гуайявы, мы вышли к зарослям маниока и картофеля, идти стало намного труднее, но правильно говорят: «Нет худа без добра» — невысокие растения не закрывали вид на местность. Скоро мы попали в другие заросли неизвестного мне кустарника, чьи ветви были усеяны множеством необычных по виду ягод, свисавших почти до самой земли. Ягоды имели восковой налет и сразу же приклеивались к пальцам. Я вспомнил, что в Америке встречаются содержащие воск растения, именуемые ботаниками Murica cerifera. Открытие очень обрадовало меня.

Фриц, заметивший мою радость, спросил, на что годятся эти ягоды.

— Они сослужат нам, — уверенно произнес я, — хорошую службу. Обычно их варят в большом количестве воды, а потом достают дуршлагом. Воду процеживают через марлю и дают хорошенько отстояться и остыть. Постепенно поверхность покрывается довольно плотной пленкой из зеленого воска, конечно, не такого густого, как пчелиный, но вполне пригодного для обжигания. К тому же он обладает очень приятным запахом.