Швейцария на полкровати - [24]

Шрифт
Интервал

От неожиданности Толик посыпался вниз от самовара.

Честно говоря, он уже из последних сил карабкался. Пуля, очень может быть, избавила от конфуза неудачи.

Зато сейчас в секунду у проводов оказался.

И, впервые за всю гонку оглянулся, - не лезет ли настойчивый медведь следом?

У столба тяжело дышал Марципан.

Толик спешно заскользил вниз. Не видел ли кто?

Видел.

Не успел приземлиться, Сашка тут как тут.

- Ты че от Марципана улепетывал?

- Сбесился чертов мерин! Сбросил и давай топтать! Какая муха долбанула?

- Ладно врать-то!

- А че бы я от него бегал? Для испытания твоих тапочек?

Толик посмотрел на полукеды. От них остались рожки да ножки. Подошвы сбиты до дыр, носки в клочья, кожа стерта до крови.

- Продал ерунду! Первый раз надел!..

- Так бегать! А на столб зачем?

- А куда?

Открыла калитку жена Толика:

- Зорьку нашел?

- Пропади она пропадом! Там медведь ходит!

- Какой такой медведь? - заинтересовался Сашка.

- Белый, - нырнул от дальнейших вопросов к себе во двор Толик.

И тут же начал придумывать правдоподобное вранье на тему забега. Сашка-настыра завтра обязательно пристанет с расспросами...

ВОЛОХА

- Все из-за твоего выдрючивания! - шумел на всю округу тесть. - Не можешь, как у людей! Вечно надо высунуться! Пятнадцать уликов псу под хвост!

Тесть матерно сокрушался по поводу разорения медведем пасеки.

Мог кинуть упрек и в свой адрес. Почему ульи стояли у зятя? Во-первых, тесть хотел посадить больше картошки. Во-вторых, его огород упирался в тайгу, раз плюнуть медведю забраться, тогда как огород зятя со всех сторон окружали соседские наделы.

- Вот уж выпендрило! - собирал остатки ульев тесть.

- Не бери в голову, батя! - утешал зять.

Звали его Владимир Борулев. Но испокон века повелось в деревне Волоха да Волоха. Не будем и мы ломать традицию.

Отличался Волоха сызмальства одной особенностью. Имел тягу пооригинальничать.

- Похвальбушка! - ласково говорила жена, если страсть мужа не заходила слишком далеко.

- Выпендрило! - клеймил тесть.

В молодости Волоха шокировал родную Михайловку нарядами. Черными брюками, расклешенными красными клиньями. Желтой рубахой с псевдокружевными манжетами... В более зрелом возрасте перестал штанами стиляжными будоражить деревню, по-другому высовывался. Сосед прибил под табличкой с номером дома подкову на счастье.

- Старо! - оценил Волоха.

Взял велосипедные цепи, в форме двух сердец приделал к половинкам своих ворот. Кои покрасил в зеленый цвет, а сердца - в ярко-красный.

- Ты бы задницы еще нарисовал, - проворчал тесть, увидев архитектурные выкрутасы.

И как в воду глядел.

Чьи-то шкодные детки вывели черной краской в одном сердце "М", а в другом, естественно, "Ж".

Закрепив написанное тем, что происходит за данными буквами в общепринятом смысле.

Обнаружив цинизм, Волоха закрасил туалетные обозначения толстым слоем. А сыну-пятикласснику, наказал:

- Своим дружкам передай: еще раз напакостят, поймаю и из каждого "М" сделаю "Ж"! Вырву сикалки, чтоб знали, как гадить где попало!

Приступая к возведению бани, заявил:

- Построю на весь район лучшую! У вас же предбанники - только на одной ноге раздеваться можно, я сделаю с диваном двуспальным.

- Диван-то на кой? - возмущался новой причуде тесть.

- Вывалишься из парной, плюх кверху пузом и ка-а-а-йф!

- Брось людей смешить! Иди в дом и валяйся с кайфом вместе!

- Ничего ты, батя, не рубишь! Дома не успеешь порог переступить, Танька какой-нибудь заморочкой загрузит! Она ведь, как осенняя муха, не может, чтобы я так просто полежал, обязательно вязаться начнет. А я в предбаннике телевизор поставлю...

Возвел Волоха баню с диваном в предбаннике. Зато парная совмещалась с помывочной. Все углы задницей пересчитаешь, пока попаришься. Мученье, да и только. Печь дымит. На полке ушам тепло, а пятки мерзнут.

Тесть пришел угоститься зятевым парком, пару раз махнул веником и плеваться начал:

- Ты, Волоха, все через жопу норовишь. Потому и выходит заднепроходный результат. Разве это баня?

Волоха не обижался. Тем более, ничуть не сомневался в личной правоте. Потому как с тестем имел разные подходы к пару.

В свое время, отдав дочь за Волоху, тесть устроил зятю два испытания. Первое проверяемый прошел без сучка и задоринки. Через неделю после свадьбы, папа жены зазвал в гости и выставил литр водки. Выпив бутылку, Волоха не только остался на ногах, он еще и полмашины дров наколол теще.

- Молодчик! - подвел итог проверки тесть. - Держишь дозу! Я в твои года послабее был. Однажды, выкушав пузырь, заблудился в огороде в поисках нужника, мордой в морковке спал.

Второй тест Волоха провалил с треском. По сей день деревня помнит тот случай!

Тесть повел в свою баню. Само собой - на первый пар. Принадлежал к самоубийцам, какие нагнетают на полке атмосферу, когда надо дверь с петель срывать - того и гляди стены вспыхнут.

- Ты шапку да рукавицы надень! - сказал тесть молодому зятю.

- Брось ты, батя! Я че - первый раз в бане!

После пробного ковша, брошенного тестем на каменку, у Волохи уши повяли в трубочки, после второго - сдуло с полка на пол. Аж в легких запламенело. После третьего - пулей вылетел в предбанник и, не задерживаясь, - в огород.


Еще от автора Сергей Прокопьев
Отелло с кочергой

«Чудес на свете много, их все не перечесть». Большая часть этой книги посвящена «чудесам» нашей нескучной жизни: НЛО, экстрасенсам, «народным» целителям, «истинным» вероучениям, выборам.Рассказы Сергея Прокопьева просты и одновременно по-чеховски мудры. Вместе с писателем мы весело смеёмся над нелепицами нашей жизни, над незадачливыми персонажами, которые всё время попадают в какую-либо историю. Но за смешными бытовыми эпизодами можно увидеть мятущуюся человеческую душу, задуматься над смыслом человеческой жизни, над смыслом нашей эпохи.


Ёксель-моксель

К Сергею Прокопьеву определения юморист и сатирик мало подходит. Он прежде всего — писатель. И если литература — зеркало жизни, то его рассказы, безусловно, подтверждают эту истину. Они отражают нашу жизнь, но под самобытным авторским углом. В большей степени Сергей Прокопьев, если так можно выразиться, иронист. Мягкая, беззлобная ирония пронизывает все его рассказы.Расхожее утверждение, что народ жив, пока смеется над собой, сегодня надо применять осторожно: слишком заигрались, слишком много позволяем над собой смеяться: От щекотки тоже смеются.


Клизмой по профессионализму

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Ключик на старт

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Сорок бочек арестантов

К Сергею Прокопьеву определения юморист и сатирик мало подходит. Он прежде всего — писатель. И если литература — зеркало жизни, то его рассказы, безусловно, подтверждают эту истину. Они отражают нашу жизнь, но под самобытным авторским углом. В большей степени Сергей Прокопьев, если так можно выразиться, иронист. Мягкая, беззлобная ирония пронизывает все его рассказы.Расхожее утверждение, что народ жив, пока смеется над собой, сегодня надо применять осторожно: слишком заигрались, слишком много позволяем над собой смеяться… От щекотки тоже смеются.


Ларек «Пузырек»

Расхожее утверждение, что народ жив, пока смеется над собой, сегодня надо применять осторожно: слишком заигрались, слишком много позволяем над собой смеяться: От щекотки тоже смеются. Таков смех у большинства современных эстрадных юмористов. Проза Сергея Прокопьева тоже вызывает улыбки и смех, но здесь смех — удивление, смех — восхищение, смех — грусть. Автор любит своих героев и никогда не позволит над ними насмешки.