Шведское огниво - [11]

С девушкой только беседы не получилось.

Едва она поставила на стол кушанье, хозяин стал говорить с ней по своему.

– Она чего же совсем по-кипчакски не понимает?

– Недавно совсем из лесу. У меня всего два месяца живёт.

Злату только и осталось, что молча рассматривать причудливый узор, вышитый на льняном подоле. Мог бы и сам догадаться. Одета девка совсем не по здешнему. Значит в Сарае недавно. В том, в чём приехала. А когда можно было приехать с верховьев? Только после половодья. Месяца четыре, не раньше. Лапти, правда, уже стоптала – на ногах мягкие сапожки здешней работы. На поясе сзади хвосты. В Мохши такие на каждом шагу увидишь, а здесь редкость. Даже в Булгарском квартале не встретишь. Только у буртас.

– Не было у него ни клеток, ни птичек, – подытожил Сарабай. И дал знак, чтобы девушка уходила. Однако Злат обратился к ней напрямую:

– Тебя как звать-величать, красавица?

– Юксудыр, – значит немного всё-таки понимает.

– Красивое имя, – одобрил наиб, – и сама красавица. Постоялец к тебе не приставал?

Теперь уже девушка не понимала, а Сарабай переводить не стал. Сам ответил:

– Если и пробовал, то сразу бросил. Не смотри, что с виду гибкая, как та ива. Она подкову может разогнуть.

Злат недоверчиво смерил взглядом стройный девичий стан. Действительно, по виду не скажешь. Хозяин, судя по уважительному тону, уже пробовал. Видать не понравилось. Продолжил, как ни в чём не бывало:

– Расскажи дяде Злату поподробнее, что за человека ты у него видела? Ну тот, что появился ниоткуда. Было в нём что странное, необычное?

Сарабай перевёл. Наиб заметил, что «дядю Злата» он пропустил, но девушка эти слова явно поняла. Они ведь неспроста сказаны были. Одно дело допрос у сурового ханского чиновника, совсем другое – обычный разговор с добродушным дядей, охочим до сплетен.

– Она говорит, что гость действительно странным был. Чёрный весь какой-то. И лицо и одежда.

– Арап что ли?

– Она поди арапов никогда не видела. Не поймёт про что это. А ещё говорит, что от него запах странный шёл.

– Странный? Серой что ли вонял?

– Она поди серу ни разу не нюхала. Говорит, вроде как дымом.

Наиб озадачено почесал затылок:

– Слушай, а она у тебя сказки не любит слушать?

Сарабай не стал переводить, но девушка явно поняла слово «сказки» и усмехнулась. Повернувшись к наибу она отчётливо повторила два раза одно и то же слово.

– Говорит, что он был похож на углежога. – перевёл Сарабай.

Злат улыбнулся.

– Теперь и сам вижу, что приметливая. Самое главное, сказку от были хорошо отличает. Пусть возьмёт огня побольше и покажет нам комнату.

Похлёбка даже подостыть не успела.

В комнате смотреть оказалось совсем нечего. Крепкий стол у стены, скамья, сундук. У другой стены лежанка с топкой внизу, такие завели в здешних краях выходцы из Хорезма. Топлива меньше нужно и чище – дым уходит в трубу. Да ещё стену греет, через которую она проходит. На лежанке чистый войлок.

От исчезнувшего постояльца не осталось ни единого следа.

Злат заглянул в лампу, стоявшую на столе – пустая.

– Ты масло заправляла?

Сарабай перевёл. Оказалось, что девушка буквально накануне проверяла. Масла оставалось почти на сутки. Получалось, что столько времени она и горела. Значит постоялец покинул свою последнюю обитель при её свете. А непогашенный фитиль так и горел всю ночь, пока не кончилось масло.

– Замок пропал?

Хозяин отрицательно качнул головой:

– На столе лежал.

– А говоришь ничего не трогали. Что ещё поменяли?

– Больше ничего. Клянусь!

Комната действительно была очень надёжной. Гостевой дом был сложен из сушёного на солнце кирпича, а вот пристрой сделали из самого лучшего обожжённого. В Сарае с его дороговизной дров такой встречался нечасто. Шёл, обычно туда, где его ничем было не заменить. «Колодцы, например, выкладывать» – подумалось Злату. Зачем понадобилось тратить их на постройку? Видно и впрямь замышлялось всё сразу под надёжное хранилище. Вон и кладка на известковом растворе. Поди на яйцах замешивали.

Зато потайное отверстие в такой стене не укроешь – сразу будет заметно. Пол тоже глиняный.

Засов и петли наиб даже смотреть не стал. Только провёл ладонью по лежащей у входа двери и сказал:

– Вешайте на место.

После чего с удовольствием вернулся к грошочку с требухой. Ну и липовому ковшу с горячей медовухой, конечно. Его весёлое настроение сразу напрягло хозяина. Злат же блаженно улыбаясь наслаждался кушаньем и нетерпеливым беспокойством Сарабая. С удовлетворением отодвинув пустой ковш, повертел в руках замок от двери, который ему принесли, прикинул его на вес:

– Тяжёлая штучка, – усмехнулся недобро, – Таким и убить можно.

Сарабай сглотнул слюну.

– Зря ты его забрал, – посочувствовал наиб, – Им ведь запросто могли человека по голове стукнуть. А твои слуги могли кровь стереть. По нерадению.

Он выдержал паузу и добавил:

– Или по умыслу.

После чего поднял глаза на Сарабая:

– Помню твою харчевню на большом базаре. Эх времена были! Я тогда простым битакчи был. Помнишь?

Хозяин радостно кивнул.

– А вот уважал ты меня больше, хоть теперь я и наиб самого сарайского эмира. Теперь вот вижу ты и забыл какую я похлёбку любил. Тогда чесноку не жалел.