Шведская Жанна д’Арк. Ингрид Бергман - [9]

— Да, пять раз.

— Я была в восторге, — сказала Ингрид. — Пять раз! Вот так он вам понравился?

— Нет, совершенно не понравился. Я начал смотреть, но выдержал только пять минут и вышел. Они срезали мои лучшие сцены, я очень расстроен. Пять раз я пытался смотреть этот фильм, и всякий раз в бешенстве выходил из зала.

Этот фильм положил начало сердечной дружбе Ингрид и Хемингуэя. Он был одним из немногих, поддержавших актрису в самый сложный период ее жизни, когда все ополчились против нее. «Всегда рассчитывай на меня, — писал он ей. — Знай, детка, что у тебя есть большой и сильный папа».

ЯВЛЕНИЕ РОССЕЛИНИ

В тот весенний вечер 1948, когда Ингрид Бергман вместе со своим мужем доктором Петером Линдстромом вошли в небольшой кинотеатр, она была самой знаменитой и популярной киноактрисой в мире. Ее карьера, начавшаяся в Швеции четырнадцать лет тому назад, к тому времени достигла своей вершины, она снималась практически во всех фильмах. В Голливуде была популярной шутка: «Знаете, вчера я видел фильм без Ингрид Бергман»

И спустя лишь восемьдесят девять минут — именно столько времени длился фильм «Рим — открытый город»— она начала свой путь вниз, постепенно лишившись всего, что было создано огромным трудом: признания и любви публики, семьи, мужа и даже любимой дочери.

…Ингрид, не отрываясь, смотрела на экран. Крохотные морщинки на ее лбу стали глубже, с каждой минутой она понимала всем своим существом, интуицией актрисы, что этот фильм, созданный неведомым ей итальянским режиссером Роберто Росселини — настоящий кинематографический шедевр.

В то время иностранные фильмы шли в небольших кинотеатрах. Туда приходили, в основном, люди не знающие английского, чтобы посмотреть фильм на родном языке. Ингрид думала, что Росселини — автор лишь одного великолепного фильма, но несколько месяцев спустя, в Нью‑Йорке, она опять увидела на афише знакомое имя. На сей раз это был фильм «Пайза». Драматичный сюжет, почти документальные съемки, он был номинирован на «Оскара».

Ингрид смотрела его одна, без Петера. Не шелохнувшись, она сидела в маленьком душном зале дешевого кинотеатра. Вот уже погас свет, сеанс закончился. Ингрид была потрясена фильмом. Решение созрело: она должна сниматься в фильмах Росселини — он был ее режиссер.

Айрин Селзник была единственным человеком, кому Ингрид могла рассказать о своем решении, спросить совета.

— Знаешь, Айрин, я бы хотела написать ему письмо и попросить его занять меня в одном из его фильмов.

Айрин удивленно посмотрела на нее.

— Но этого ни в коем случае нельзя делать. Пойми это.

— Но почему?! — Ингрид умоляюще смотрела на Айрин, ожидая ответа.

Мудрая опытная женщина из клана Мейер‑Селзник, Айрин помолчала, а затем, внимательно посмотрев на Ингрид, сказала:

— А знаешь, — напиши ему письмо. Может быть он поймет тебя правильно, может быть это — судьба.

Каким должно быть письмо знаменитому режиссеру, которого она никогда не видела, как найти нужные слова? Ингрид изорвала много бумаги прежде чем остановилась на совсем кратком письме:

«Уважаемый господин Росселини!

Я посмотрела Ваш фильм «Рим — открытый город». Он мне очень понравился. Если Вам нужна шведская актриса, которая хорошо говорит по‑английски и не забыла свой немецкий язык, совсем не знает французского, а по‑итальянски знает лишь слова «ti amo», — то я готова приехать и сниматься в ваших фильмах. Ингрид Бергман»

Написав письмо, Ингрид вдруг вспомнила, что у нее нет адреса Росселини. Она надеялась узнать его на студии. Однако съемочная суета закружила ее в вихре событий, она почти забыла о своем письме. Как вдруг однажды в Голливуде к ней подошел незнакомый человек и попросил автограф. Пока Ингрид надписывала свою фотографию, этот человек сказал: «Я — итальянец, а вы ведь тоже похожи на итальянку».

— Вы итальянец? — воскликнула Ингрид. — Знакомо ли вам имя Роберто Росселини?

— Конечно. Это — великий итальянский кинорежиссер, мы гордимся им.

— Я написала ему письмо, но у меня нет адреса. Не знаете ли вы, где можно узнать его адрес?

— О, мадам, это несложно. Всего несколько слов. Minerva Films. Roma, Italy, — вот и все.

То, что произошло дальше, — воистину, можно назвать чудом. Письмо, действительно, прибыло по адресу. Но дело в том, что Росселини вот уже несколько месяцев судился с этой киностудией, его преследовали адвокаты. Каждый день начинался с серии телефонных звонков, на которые Росселини чаще всего не отвечал. Кроме того, на студии загорелся костюмерный цех, пожар бушевал несколько часов.

Когда начали разбирать пожарище, нашли письмо из Голливуда. Прочитав его, студийные работники были поражены тем, что голливудская дива хочет приехать в Италию и сниматься у Росселини.

Секретарь позвонила Роберту и представилась: «Minerva Films». Она услышала в ответ: «Я не желаю с вами говорить…» — Росселини бросил трубку на рычаг.

— Но, синьор Росселини, для вас есть письмо… — тот же результат.

А теперь представим, что секретарь оставила бы все попытки дозвониться до режиссера, и он не получил письма. Тогда жизнь многих людей сложилась бы совсем иначе…

Однако судьбе было угодно доиграть этот эпизод до конца. Письмо вручили Росселини, и он увидел подлинный почтовый штамп. Он не знал английского языка, не очень представлял себе Ингрид Бергман. «Не та ли это блондинка, которая играла в «Интермеццо?» «Да, это именно она», — подсказала ему его помощница, — отошлите ей каблограмму».