Схватка спецслужб, или Где решаются судьбы мира - [63]

К счастью, никаких проблем с машиной у Румянцова не было; он надеялся, что и в дальнейшем его железного коня минет любая поломка и авария.

Вот и въезд, ведущий к особняку. Лазерное устройство, классифицировав автомобиль и одновременно идентифицировав водителя, автоматически открыло ворота, пропустив во двор «Волгу». Румянцов припарковал машину в гараж и с удовольствием прошелся по небольшому участку двора, усаженного несколькими деревьями, густо желтевшими в эту пору года. Кое-где скромными пирамидками высились темные молодые ели. Участок с аккуратно подстриженной и уже пожухлой травой разрезали извилистые дорожки, мощенные цветной плиткой. Яркими пятнами в сумерках выглядели клумбы с поздними цветами, над которыми зажглись белые шары фонарей.

Сейчас будет подан ужин, о его присутствии уже знает домработница, отметил про себя кавторанг и прошел в дом. Однако прежде чем переодеться и появиться в столовой, Иван Михайлович направился в гостиную, чтобы провести своего рода разгрузочную психотерапию. Он на несколько минут устроился в удобном кресле и, полностью расслабившись, наблюдал за тем, что происходит в пустой комнате. Правда, надо отдать должное, здесь имелись живые существа: в большом аквариуме плавали красные и золотистые крупные рыбки с печальными глазами, а в многочисленных горшках росли широколистые растения. Румянцов продолжал сидеть в полной темноте, пока глаза не стали различать движения рыб, после чего встал и, громко уведомив, что сейчас выйдет к ужину, пошел переодеваться.

Поглощая лобстеры с пивом, он размышлял над услышанным у Архимандритова, как всегда, думая и сопоставляя.

Если на время забыть о переданном Дэвиду Бросману подарке, тогда можно всерьез отнестись к тому, что в богатом городе Окленде у некоего господина Ричарда Дэйва имеется скрытый ото всех и тщательно хранимый в банковском сейфе бриллиант. Источник, сообщивший его агентам Зоре и Пуме о «сердолике» из Окленда, уже мертв — и это также надо учитывать. Это произошло вскоре после встречи Румянцова, прибывшего в Африку под именем Михаила Андреевича Зимина, с агентами в баре, что расположен на набережной в городе Конакри. Тогда стоял обжигающий зной, а в баре, помнится, трепетал ветер; и в этой упоенной прохладе он сидел за столиком с прекрасными женщинами. Обе, и Зоря, и Пума, — его личные агенты, официально состоящие на службе у полковника Ларичева. Одна из них «завербована ЦРУ» и к тому же работает на Аду, то есть тройной, а то и четверной агент. Веселенький змеиный клубок. И таких вот «раскладов» у него по миру не один… всех надо учитывать, держать под контролем, не сбиться, не подставиться, деликатно избегая провокаций, обходя «подставы» и всевозможные расставляемые ловушки.

Сразу после ужина Иван пришел в кабинет обдумать, начертить кое-какие схемы; он снял с полки книгу, открыл ее и, моментально прочитывая по особой системе страницу за страницей, через восприятие мира другим человеком, автором, моделировал свою ситуацию. В этом заключалась его система. Там, где человек придумает и прокрутит одну, две, от силы три-четыре возможных ситуации развития событий, Иван Румянцов «провернет» в мозгу сотни, причем в ограниченный отрезок времени. Ему не придется размышлять сутками; все (почти все) возможные ситуации явственно, как в кино, смоделируются в его голове за часы, а в экстренных ситуациях — за минуты…

Его поразило, когда он вселялся в этот коттедж, то, что все здесь уже было подобрано под него, с учетом специфических деталей. Цветы и зеленые растения в горшках, аквариум с рыбками, прекрасная библиотека и даже огромное фото его любимой скульптуры во весь рост оригинала — все имелось здесь. Сделанная в Лувре фотография Венеры Милосской висит на стене в кабинете, и если он включит систему оригинальной подсветки, то кажется, что скульптура на фото выпукла, объемна и выглядит почти как настоящая. В кабинете имеются и другие приятные вещи: кинокамера «Конвас», недалеко от окна, в углу — большая амфора для цветов. И много книг, каждая из которых — как дополнение другим, соседствующим на полках, все подобраны специально, так сказать, по итогам многочисленных тестирований и психологических исследований, проводимых в их ведомстве. Он знает, что книги и цветы имеются далеко не у каждого референта в их жилище, каждому — по потребностям… А вот в его библиотеке — вечные ценности, неувядающая мировая классика: Макиавелли, Софокл, Сократ, Гегель, Кант, Авиценна, Петрарка, исследования о Тициане и Леонардо да Винчи, о древнеримских стоиках, о походах Ганнибала, о времени царя Митридата, о Древнем Египте, Древней Греции и множество других трудов…

Держа в руках исследование об эпохе Александра I, вышедшее еще до революции, Иван Румянцов мысленно строил свою модель происшедшего и происходящего вокруг бриллианта, обладающего кармой давать и удерживать Власть. Конечно же, он знал, что с завтрашнего дня вариантов значительно прибавится, потому что ему станут известны подробности о жизни некоего бизнесмена из Окленда Ричарда Дэйва. Когда Румянцов понял, что устал, почувствовал, как в мозгу все чаще стали взрываться яркие вспышки, превращая его сознание в калейдоскоп сверкающих огней, он встал из-за стола и, поставив книгу на полку, прошел в спальню. Раздевшись и приняв прежде прохладный душ, Иван провалился в спокойный, глубокий сон.