Схватка - [7]

– Все только и делают, что говорят о войне. А вы пробовали предложить им… как их там зовут… ах да, рэмы… мир? Почему все готовятся к сражениям, вместо того чтобы, высоко подняв знамя мира…

– А вы хоть знаете, где находится Империя рэмов? Куда отправлять парламентеров? – перебил его Тактик.

– Это неважно, знамя мира всегда…

– Вот взяли бы его и пошли куда подальше, к… рэмам. Никто не мешает вам заключить с ними мир. Но не мешайте нам готовиться к войне, – не отступал Тактик…

Словесная перепалка не прекращалась. Стратег не принимал в ней участия. Он представил себе перспективу заключения мирного соглашения с рэмами. Земля действительно не знала дороги в логово Врага. Любой же корабль, в том числе и с посланниками мира, приблизившийся к расположению их флота в районе космической станции «Пионер-4», был бы немедленно атакован и уничтожен. Так что даже начать переговоры оказывалось проблематичным. Впрочем, рэмы с радостью заключили бы мир с Землей. Их история знала много таких примеров. Правда, использовали они этот прием лишь для того, чтобы усыпить бдительность противника, а затем, не раздумывая, нарушали все подписанные соглашения и наносили сокрушительный удар. Верх вероломства и полная беспринципность. Цель оправдывает средства. Никаких моральных принципов – вот девизы Империи.

Следующим выступал представитель «ура-патриотов», как окрестил их Стратег. Молодой человек, спортивного телосложения, с пеной у рта призывал всех как один встать на защиту Отчизны:

– Какой мир может быть с агрессором? Мы все хотим сражаться, и, если нас не призовут в войска, не дадут уйти на фронт добровольцами, мы создадим народное ополчение. История знает много примеров – Жанна д'Арк, Минин и Пожарский…

Слушая попеременно выступления то одних, то других, Стратег пытался оценить, кто из них представляет сейчас большую опасность для Земли. Прежде наибольшее зло исходило от пацифистов, с их идиотским лозунгом: «Земля не собирается ни на кого нападать». Теперь эти депутатишки собираются заключить мир с Империей рэмов, а может, заодно и с не-гуманоидами (если они вообще знают про их существование), но толку от их визга будет мало. А вот не в меру активные милитаристы… «Пожалуй, надо дать указание агентам присмотреть за этим ополчением. Свое я уже создал, а еще одно, тем более неконтролируемое, может только все испортить».

Лишь под вечер поток желающих высказаться иссяк, и началась процедура голосования. Стратегу, при активной поддержке Тактика, удалось добиться, чтобы на голосование был вынесен всего один вопрос – объявлять ли всеобщую мобилизацию? Всякие там мирные переговоры, народные ополчения и прочая дребедень остались в стороне. Через час решение приняли. Не совсем то, на которое рассчитывал Стратег, но вполне приемлемое: «Всеобщую мобилизацию не проводить. Вернуться к этому вопросу после генерального сражения».

Лифт стремительно уносил Стратега вверх, на сто первый этаж. Весь в своих мыслях, он совсем забыл, что его поджидала гостья.

Войдя к себе и еще не видя Мэри, Стратег, тем не менее, сразу почувствовал ее присутствие. Этот запах нельзя было спутать ни с чем. Запах женщины. Он обнаружил ее спящей. Она залезла с ногами в кресло и свернулась калачиком. Рыжие космы красовались на прежнем месте, а легкое платьице, вернее практически его отсутствие, открывало взору все великолепие тела. На секунду мелькнула мысль, что она не просто ослушалась приказа, а решила подразнить его своим поведением. «Интересно, как она умудрилась влезть в столь обтягивающее платье?» Ноги были оголены полностью. Упитанные бедра плавно переходили в… «Интересно, а трусики-то на ней надеты?» Лифчик явно отсутствовал. Свидетельством тому была наполовину обнаженная белая, словно мраморная, грудь. Спасаясь от тесноты плена, она, лишь зацепившись соском за край ткани, избегала полного освобождения. Платье настолько повторяло все соблазнительные изгибы тела, что требовалось совсем немного фантазии, чтобы представить Мэри обнаженной.

Отвлекшись от любования великолепием Мэри, сознательно выставленным напоказ, Стратег заметил несколько небрежно брошенных пакетов. В них оказались парики и какое-то тряпье. «Ах, Мэри. Ты все исполнила, только на свой лад. Пожалуй, ты права. Вовсе необязательно напяливать все эти балахоны в моем присутствии. Но тебя ждет разочарование – такие платьица я тоже не потерплю. Я ведь не каменный!»

Стратег медленно приблизился к Мэри. Не отрывая взгляда от полуобнаженной груди, он поцеловал ее прямо в губы. Она, еще во сне, страстно ответила на этот поцелуй, доверчиво протянув руки, и проснулась. Он помог ей встать, и она прижалась к нему. Стратега охватило безудержное желание овладеть этим теплым, пышным и таким доступным телом. Ему пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы побороть в себе соблазн. Как можно нежнее он отстранил ее и взял за руку.

– Почему? – с легкой досадой в голосе спросила Мэри. – Ведь ты же хочешь меня!

– Ты думаешь, тебя в таком виде можно не хотеть?

– Хочешь посмотреть мои наряды? – сменила она тактику.

Стратег сначала обрадовался переходу на нейтральную тему, но быстро раскусил тщательно завуалированный маневр: «А ведь на этой чертовке под платьем-то ничего нет! И переодеваться она намерена в моем присутствии. Она просто усиленно ищет повод раздеться. Ее тело должно быть великолепным… Нет, не сейчас. Нельзя».