Схватка с ненавистью - [96]

С Лесей он больше молчал, изредка осведомляясь, нет ли каких пожеланий.

Пожалуй, это был первый вечер, который Леся провела спокойно, — она всегда любила незнакомые города, которые казались ей островами в огромном море.

Петро называл площади, главные магистрали — имена были чужие, не запоминались.

Они оставили машину и пошли в парк — аккуратный, прилизанный садовниками и осенними дождями.

Здесь не гуляли парочки, было тихо и пустынно, Шаги впечатывались в тишину.

— Почему так пусто?

— Боятся. Здесь разденут — и спасибо не скажут.

— А мы вот идем и ничего?

— Нас не тронут, потому что нормальный человек в такое время сюда не пойдет, а с ненормальными никто связываться не станет.

— Хорошо объяснил…

— Как умею…

Возвратились поздно, Марта приготовила кофе и, понимающе глянув на Петра, пожелала спокойной ночи.

— Ты где ночуешь? — спросила Леся.

— Вообще-то я живу в городе. Но приказано мне быть с вами. Могу и в вашей комнате заночевать, — равнодушно сказал Шпак.

Он не навязывался, не заигрывал, просто давал понять, что и на этот счет у него есть точные инструкции.

— А если нет?

— Мне в коттедже выделена комнатенка…

— Тогда все в порядке.

— Значит…

— Ты правильно понял, — не дала Леся ему возможность уточнить детали.

Шпак не стал возражать: нет так нет…

Они часто уезжали в город, и Леся не сомневалась, что Шпак докладывает Мудрому о каждой такой поездке с мельчайшими подробностями. Обижаться на парня не приходилось — такая у него «работа».

Однажды они зашли поужинать в ресторан. Шпак, сделав заказ, извинился: он должен на несколько минут отлучиться — позвонить.

— Мудрому?

— Ему, — подтвердил Шпак.

Леся осталась одна. В ресторане было в меру шумно, но шум был неяркий — солидный, чопорный. В дальнем углу компания пожилых женщин отмечала юбилей какой-то благотворительной организации. Дамы были почему-то сплошь в очках, они натужно веселились вполголоса. Пожилая чета пила кофе, он — солидный, оплывший жиром — уткнулся в газету. Две — три девицы с надеждой поглядывали на вход — работы у них пока не было. Неопределенная личность хлестала шнапс — рюмку за рюмкой, — и официант почтительно гнулся перед этим столиком: шнапс стоил недешево.

Чуть в стороне устроился мужчина средних лет — на его столике стояла только чашка кофе. Леся сразу обратила на него внимание потому, что он явно нервничал: озирался, слишком резко повернулся, когда его о чем-то спросил официант.

Он пришел почти вместе с Лесей и Шпаком; во всяком случае, когда Леся садилась за столик, его еще не было.

Как только Шпак ушел, странный господин встал и, все так же обеспокоенно озираясь, подошел к столику Леси.

— Извините, — торопливо сказал он по-русски. — Меня просили передать вам это, — и протянул девушке небольшой пакет.

— Вы, очевидно, ошиблись, — сказала Леся.

— Нет, нет, — незнакомец умоляюще смотрел на Лесю. — У меня нет времени, сейчас возвратится ваш охранник. Возьмите и передайте по назначению — это крайне важно.

— Ерунда какая-то, — начала раздражаться Леся.

— Да поймите же: только крайние обстоятельства заставили меня обратиться к вам. Вы скоро будете на родине — доставьте документы в центр…

— Официант! — постучала ложечкой по фужеру Леся.

Незнакомец отступил на шаг, в глазах у него явно читались смятение и испуг.

Появился официант — строгий и величественный, в расцвеченной шнурами куртке.

— В вашем ресторане всегда пристают к незнакомым девушкам? — строго спросила Леся.

— Извините, это недоразумение, дама шутит, — попытался выкрутиться незнакомец.

— Оградите меня от приставаний этого нахала, — ледяным голосом сказала Леся.

«Нахал» на глазах стал как бы меньше ростом, смахнул платочком пот со лба.

— Дама неудачно шутит, — сказал он официанту по-немецки, — мы давние знакомые, и я прошу вас не вмешиваться…

— Если вы не уйдете, я разобью вам голову бутылкой, — с ненавистью сказала Леся.

Официант стеклянно ворочал глазами, силясь понять, что хотят от него клиенты. Беда с этими эмигрантами — то напиваются до бесчувствия, обнимаются и плачут, то бросаются друг на друга с ножами. В старые добрые времена такую публику и на порог ресторана не пускали. В старые времена их в лагерях держали и воспитывали трудом на заводах рейха. В добрые времена…

— Что вы застыли? — перебила методичный ход мыслей официанта Леся.

— Господин…

— Я вам объяснил…

— Курт, — позвал официант кого-то из раздевалки, — требуется твоя помощь.

— Яволь! — откликнулся по-солдатски Курт.

— Вы пожалеете об этом, — отчаянным голосом сказал Лесе неизвестный.

— Катись… — почти весело напутствовала его Леся.

— Извините нас за инцидент, — склонил прилизанную голову официант. — Сейчас, после войны, стало так мало порядочных людей…

Господин бросил на стол пару марок и поспешно направился к выходу под разочарованным взглядом Курта, уже приготовившегося немного потренироваться на этом мешке с костями. Курт был чемпионом по боксу в эсэсовских частях, а теперь выжидал лучших времен в передней ресторана.

— Принесите два шнапса, — попросила Леся официанта.

В стеклянной двери замаячил Шпак. Леся поманила его пальчиком.

— А меня тут вербовали, — сообщила она спутнику.