Схватка оборотней - [9]

Вот ты сейчас не хочешь со мной делиться своим капиталом так же, как с тем майором, но придется. Ты пытался увильнуть от него, но он тебя нашел на Красной горе и заставил отвалить себе более килограмма золота и камушков. Может быть, тебе напомнить, что вы тогда с ним пили? Или до тебя дошло уже, что я не ловлю на понт, а напоминаю истину? Твоя попытка начать со мной торговлю ничем хорошим для тебя не кончится. Мы сейчас можем уйти, взяв с собой все твои ценности, даже оставив для лишней статьи УК твою «дуру» и по телефону сообщим в КГБ или в ментовку, чтобы они приехали сюда и забрали военного преступника, изменника Родины Пуштренко Филиппа Ивановича, скрывающегося под именем Рокмашенченко Ипполита Тарасовича, а это для тебя, между прочим, уже дополнительная статья УК.

Обрати внимание: мы им о тебе еще кое-что сообщим, чтобы от вышки ты не увильнул. Хотя, наверное, у них и без нас на тебя компры хватает. Повезут тебя на родину твоих предков, а там свидетелей твоих художеств более чем достаточно.

За оказанную помощь менты еще спасибо скажут, но мы его ждать не будем, а умотаем туда, откуда прибыли. Конечно, они нас искать не будут, а займутся таким жирным гусем, как ты, — Савельевич снисходительно похлопал Рыбу ладонью по щеке. — В тебе столько сала, что до расстрела не успеешь его полностью согнать.

Пуштренко-Рокмашенченко стало страшно за свою жизнь. Беспощадная и жестокая правдивость слов грабителя смертельным гнетом давила на него, он понял, что играть в прятки с вымогателем бесполезно.

«Они обладают точной информацией обо мне. Если они действительно дают мне шанс сохранить жизнь, то дальнейшее отпирательство не в моих интересах», — тоскливо подумал Рыба.

— Сколько вам надо бабок, чтобы вы оставили меня в покое? — страдальчески выдавил он из себя согласие на предложенную сделку.

— Все, что у тебя есть в наличии! — нагло потребовал Савельевич.

— В детстве тебя, наверное, забыли научить скромности, — ехидно заметил Рыба.

— Где уж там, если мы с тобой в одной дерьмовой школе учились, — с усмешкой парировал Савельевич, почувствовав, что противник начинает сдавать позиции.

— Отдав наличность, я останусь совсем голый, — обиженно возразил Рыба.

— Такие «голые», как ты, на Западе еще открывают ювелирный магазин, да и бабок у тебя от продажи дома с машиной хватит до конца жизни.

— Ты накопи свое, а потом уж считай чужое, — зло пробурчал Рыба.

— Нам твоего ничего не надо. Ты отдай нам то, что чужое когда-то прилипло к твоим рукам.

— То, что прилипло к моим рука, как раз вложено в дом и машину, — хмуро пояснил Рыба.

Савельевич, заметив попытку Рыбы вновь вступить с ним в спор, пренебрежительно махнул на него рукой.

— Последний раз предлагаю: давай не будем торговаться и обманывать друг друга. Я не член военного трибунала, а ты пока не подсудимый. Мы с тобой оба мошенники. Сегодня мне повезло обмануть тебя, а завтра ты таким же макаром обманешь кого-нибудь другого.

Понимая беспомощность Рыбы, уверенный в своей победе, Савельевич позволил себе улыбнуться.

Увидев его улыбку, Рыба подумал: «Идиот, как он издевается надо мной! Еще бы, в его руках сейчас все козыри».

— Если я сейчас откуплюсь от вас, то где гарантия моей безопасности в будущем? Не попытаетесь ли вы завтра вновь меня подоить или, еще проще, выдать чекистам?

— Твоя тревога в этом плане напрасна, и я сейчас объясню почему. Мы совершили на тебя сейчас разбойное нападение, за которое мало не дают, а поэтому больше мы так рисковать не намерены. По этой причине не в наших интересах распространяться о своем подвиге. Второй раз ты себя доить нам не позволишь, да нам и совестно будет обижать своего благодетеля.

— Хамишь, дорогой, пользуешься моментом, сегодня все козыри у тебя. Но если ты меня хорошо знаешь, то лучше со мной не шути.

— А не рано ли вздумал меня путать? Ты правильно заметил насчет козырей. Между прочим, и потом их у тебя не будет, — убежденно и вместе с тем презрительно фыркнул Савельевич. У него появилось желание плюнуть Рыбе в его холеное лицо, не видевшее и не испытавшее ни цинги, ни холода, ни голода. Но он сдержался, отложив исполнение своего желания на более подходящее время.

— Хватит обмениваться любезностями и перейдем к делу, — покорно согласился Рыба, смиряясь с неизбежностью раскошелиться. — У меня есть сберегательная книжка на предъявителя. Я согласен получить по ней деньги и отдать их вам, как говорится, с доставкой на дом.

— Если она на предъявителя, то деньги по ней мы можем получить сами, — справедливо заметил Савельевич. — Пойдем, покажешь, где она у тебя лежит.

Они прошли на кухню, где Рыба показал ему тайник, который находился за выдвигающимся плинтусом.

Савельевич вынужден был признать, что не покажи им Рыба своего тайника, его «профессионалы» ни за что не обнаружили бы его. Из тайника Савельевич извлек сберегательную книжку. Не скрывая своего любопытства, он поспешно раскрыл ее, чтобы посмотреть сумму вклада.

— Семьдесят тысяч рублей, — шепотом прочитал он и на какое-то время забыл о присутствии Рыбы. О такой удаче Савельевич не мог даже мечтать.

«Как он обрадовался, прямо потерял дар речи. Жаль, что у меня руки связаны, был бы самый подходящий момент вырубить его… — злобно глядя на Савельевича, думал Рыба, до слез жалея уплывающий из рук капитал. — Я его собирал по крупицам, а приходится отдавать таким кушем».