Шутник - [6]

Единственное, что потом он смог вспомнить, это носки лакированных туфель бывшего одноклассника, в которых отражалась замысловата люстра на потолке, и его голос где-то над правым ухом: «Что бы я никаких писем больше не вдел. И Агаповой передай…».

Потом Влад долго падал и барахтался в сером киселе, пока в его сознание острой болью не пробился Люсин голос: «…уже минут десять. Может, пора «Скорую» вызывать? Что? Полотенце намочить? Поняла!»

В следующий момент он увидел около своего лица огромную пятнистую жабу. Она открыла серо-розовый рот и начала осторожно трогать длинным языком его лоб. Как ни странно эти холодные прикосновения принесли облегчение, и Влад окончательно пришел в себя.

Рядом с ним на полу сидела Люся, закусив, выпавшую из косы, прядку волос, и сосредоточено промокала влажным полотенцем его лицо.

— Сейчас приедет «Скорая». Нужно зафиксировать побои.

— Нет. Я пойду домой.

— Вас избили. Может быть сотрясение мозга.

— Со мной все в порядке. Или будет в порядке, когда я приду домой. Меня Кот ждет.

Влад закряхтел, медленно перевернулся на бок, встал на четвереньки. Глаза заволокло серым туманом, но через пару секунд он рассеялся, и на полу обнаружилась груда старых газет, квартирных квитанций и писем. Наверное, кто-то из громил смахнул со стола старую почту, когда забирал компьютер — отсутствие машины Влад заметил, как только его голова оторвалась от пола. На валявшемся сверху конверте, с тонким коричневым рисунком под пергамент — каких только излишеств не придумают — появилось багровое пятно. «Откуда здесь вишневый сок?» — заползла в голову неповоротливая, как новорожденная гусеница, мысль.

— У вас носом корь идет, — спокойно констатировала Люся, — Не стоит выходить из дома.

— Стоит-стоит, — Влад медленно поднялся и направился к входной двери, задевая лупоглазых рыб и плоских котов на стене узкого коридора.

— А что я «Скорой» скажу? — услышал он уже на лестничной площадке сердитый голос Ундины.

— Скажите, что больной не дождался их приезда и умер.

* * *

Против обыкновения Кот не стал встречать Влада на пороге. Он вообще старался держаться подальше от чужих проблем, тем более хозяйских. Мороки много, а выгоды никакой — мяса не дадут, хорошо, если сухого корма не забудут насыпать. Поэтому Влад в полном одиночестве поужинал горстью таблеток, умылся холодной водой, заглянул в зеркало. Поморщился. За полчаса физиономия успела потерять симметричность, и ее правая половина начала отливать сизым цветом. Если не смотреть на свое отражение, голова казалась снятой с мехового Мики-Мауса, который в дни народных гуляний на главной площади города уговаривал разомлевших родителей сфотографировать их ребенка у него на коленях. Она была такой же огромной и бесформенной.

В горле клокотала злость. Злость на самодовольного Седого, которому набить морду однокласснику оказалось проще, чем поговорить с ним по душам. Добро, как бы сам набил, так нет — натравил своих гамадрилов! Пора объяснить этому губернаторскому зятьку, что такое четвертая власть!

Он несколько минут тешил поруганное самолюбие, придумывая план мести. Но план не складывался. Неожиданно Влад замер, настигнутый неприглядной правдой. Словно со стороны он увидел себя в крошечной ванной с обвалившейся кое-где керамической плиткой в бледно-голубой цветочек, с вечно-текущим краном и кружевом мелких трещинок, покрывшим от сырости потолок, переполненной корзиной грязного белья и рыжими кружками на стенах, оставленными отслужившими свой срок крючками для полотенец. Его воображение тот час нарисовало просторную как школьный спортзал ванную в коттедже владельца строительной компании Всеволода Седых. Интересно, там есть бассейн? Или он ограничился джакузи с гидромассажем?

Влада накрыла волна мутной тоски, сдобренной ощущением собственного бессилия. Ну и что он может сделать? Провести журналистское расследование? Написать статью о «чудовищных нарушениях» строительной империи и опубликовать в какой-нибудь местной газетенке? Смешно! Седому достаточно одного звонка редактору с напоминанием кто в регионе главный рекламодатель, чтобы отбить тягу к сенсациям. Влада всегда веселили многозначительные разговоры о цензуре. Какая к черту цензура, когда есть план по рекламе!

* * *

Чтобы хоть как-то отвлечься от неприятных мыслей и головной боли, он включил компьютер. Заглянул в почту и почти не удивился, обнаружив уведомление о послании от Левы.

«Как голова? Болит? Ну-ну, не горюй, будет и в твоем холодильнике колбаса. А скажи-ка мне, душа моя, как поживают твои планы написать роман всех времен и народов? Чай не мальчик уже, чтобы всякой ерундой заниматься — в политику играть. Прости, родной, что лезу без мыла в душу, но в моем положении, сам понимаешь, не до реверансов».

Влад почувствовал, как его сознание словно грецкий орех раскололось на две равные части. Одна из них слышала голос покойного продюсера КВН, даже готовилась оправдываться и что-то объяснять про «серьезные заказы», «живые деньги» и «голубые мечты». Другая — стремительно наливалась негодованием: «Что же это за сволочь паясничает под Левкиным паролем?» Она-то и взяла верх. Пальцы Влада торопливо сыграли на компьютерной клавиатуре отрывок из энергичного марша, завершив музыкальный экзерсис финальным аккордом «отправить».